Туган привязал коня и вошел в ворота. Начальник тюрьмы стоял на террасе дома в красном ватном халате и зеленых туфлях на босу ногу. Полуголый тощий повар, звеня железной цепью на ногах, рубил сечкой в деревянной миске баранину для кебаба. Конец седой бороды начальника, его ногти и ладони были выкрашены красной хенной. Камышовой тростью он ударял повара по плечу и приговаривал:

– Подбавь перцу! Не ленись! Так! Полей гранатовым соком!

Туган заметил подвешенный у двери глиняный кувшин и опустил в него десять медных дирхемов. Начальник мрачным взглядом уставился на Тугана.

– Я мусульманский воин из отряда Субудай-багатура. С его разрешения еду разыскивать родных. Вот моя пайцза! – Туган достал висевшую у него на шнурке дощечку с вырезанной надписью и рисунком птицы.

Начальник повертел пайцзу и возвратил ее Тугану.

– Что тебя привело в этот дом отверженных?

– Я ищу родственника, дервиша Хаджи Рахима аль Багдади. Нет ли такого?

– Да проклянет его Аллах и да сохранит нас, меня и тебя, от сомнения и знакомства с ним!

– За что его посадили? Я знал его человеком праведным.

– Хорош праведник! Он посажен по требованию святейшего шейх-уль-ислама и достойнейших имамов за равнодушие к священным книгам, за дерзкое вольнодумство и за то, что в разговоре он никогда не упоминал имени Аллаха всевышнего. Гибелью стал его конец!.. Огонь будет его жилищем!.. Туда ему и дорога!

Туган подумал и сказал:

– Обвинения ему предъявлены тяжкие, но, может быть, ты все же позволишь мне как-нибудь облегчить его судьбу?

– Не старайся напрасно! Ему сохранили жизнь только по требованию Махмуд-Ялвача, великого визиря у могучего владыки нашей страны, хана Джагатая. Дервиша не выпустят, прежде чем он не напишет книгу о жизни и походах Потрясателя вселенной Чингисхана.

– А когда Хаджи Рахим окончит свои записки, его выпустят?

– Чего захотел! Даже если он раскается в своих прегрешениях, его выведут из тюрьмы только для того, чтобы перед толпой на площади ему отрезать язык и руки. Вот почему «дивона «уже два года пишет книгу и будет писать еще лет тридцать, чтобы отдалить день своей гибели.

Туган сказал:

– Так как Хаджи Рахим был моим благодетелем, научил меня читать и писать по-арабски и кормил меня, когда я умирал от голода, я готов на богоугодные дела пожертвовать мой единственный золотой динар… – Туган показал золотую монету. – А ты, великий начальник, прояви милость к обреченному на гибель и позволь мне повидать Хаджи Рахима.

– Дай мне золотой динар и ступай в следующий двор. Там ты можешь любоваться сколько захочешь своим сумасшедшим «дивоной».