Марк удивлен и озадачен. Он подходит к оскаленному, распушенному зверьку, тычет его носом в бок: «Ты что! Не узнала, что ли?»

Тима моментально сдувается, как воздушный шарик. Мурлычет, бодает мнимое чудовище в щеку: «Тьфу на тебя… Так это ты?!»

Тима ловит пушистого ночного мотылька, случайно попавшего в дом. Мотылек ловок, он умеет летать — но и кошка не промах: несколько раз насекомое спасается чудом. Марк с любопытством наблюдает за погоней. Мотылек неосторожно приближается к псу — и тот хамкает его точным, спецназовским движением. Облизывается.

Тима обескуражена. Подходит к Марку, трогает его лапой за губу, заглядывает в пасть: «Ты что, его съел?! Не может быть».

Марк смущенно отворачивается, помаргивает, шевелит ушами: «Ну… Я же хотел как лучше…»

Тима вздыхает: «Больше не с кем играть — а с тобой не хочу», — и залезает под шкаф. Пес огорченно провожает ее взглядом и понуро уходит.

В следующий раз оба готовы соблюдать правила игры, но насекомое — другое. Что-то, вроде осы: узкое острое черное тельце с прозрачными слюдяными крыльями. Охота азартна — но съесть это существо сложно: оно жужжит и пытается ужалить. Выплевывает Марк — хватает Тима, тоже выплевывает, снова хватает Марк…

Человек боится, что кого-нибудь из охотников ужалят в пасть; он улучает момент и наступает на их добычу. Пес и кошка обнюхивают останки насекомого на полу и укоризненно смотрят на человека снизу вверх: ну вот, теперь ты все испортил.

Ватрушка — прекрасная вещь: в ней творог. Ватрушку ломают на две неравные части. Большую Марк тут же берёт в пасть целиком, с наслаждением жуёт. Из маленькой вынимают творог, а тесто тоже достаётся Марку.

Творог — одна из прекраснейших вещей на свете. Тима быстро лижет, прикрыв от наслаждения глаза — но вдруг натыкается на неожиданную гадость.

Люди снова испортили весь праздник: в ватрушке изюм.

Тима морщится, лапой переворачивает комок творога. Не может быть, там тоже изюм. Отвратительно.

Тима демонстративно пытается закопать остатки творога на гладком полу.

«Так ты больше не хочешь?!» — поражается Марк и не без удовольствия подбирает недоеденное вместе с изюмом.

Кошки всегда привередничают — ну, так им же хуже.

Тима стоит сурикатиком у стены и смотрит вверх. Ей очень хочется подняться выше, но стена гладкая и зацепиться не за что. Тима подпрыгивает, скребёт когтями гладкую поверхность, тихо, раздражённо мяукает. Никак. Досада.