Макс Далин Хомяк

Макс Далин

Хомяк

Пошел я выносить мусор — гляжу, на лестничной площадке стоит коробка из-под ботинок. А на коробке чёрным маркером крупно написано: «ХОМЯК».

Вряд ли, думаю, террористы стали бы ради взрывчатки держать свои ботинки где придётся. И подписали бы непременно с ошибкой. А тут так определённо названо то, что в коробке находится, и грамотно… Наверное, думаю, это правда.

Открываю и вижу: правда, хомяк.

Небольшой, рыжий и очень лохматый — ангорский, может быть, если хомяки бывают ангорскими, как кошки. А с хомяком — кусочки салфетки, шелуха от семечек и монетка в копейку. На счастье, наверное.

Очень шустрый хомяк. Мои пальцы обнюхал — усы так и ходят — и собрался из коробки вылезти. Но этого я ему не позволил, крышку закрыл и принес его в квартиру.

Не может живой хомяк, думаю, жить в коробке на лестнице — и у себя его оставить не могу. Киса обязательно его съест.

Киса, серая кошка, по натуре страстная охотница. То голубей выслеживает, то воробьёв… Как такая личность стерпит в доме хомяка?

Поставил я коробку на пол, положил туда крупы с макаронами, чтобы хомяк не скучал, и взялся за телефон: звонить всем, кому мог бы хомяк понадобиться. Но как-то так вышло, что никто не хочет брать — то на дачу уехал, то кошка дома живёт, то собака, то бабушка грызунов боится… Только и пообещал один знакомец отдать старую птичью клетку, чтобы хомяку можно было где-то от Кисы укрываться.

Раз такое дело, пошел я к нему за клеткой. Придется, думаю, хомяку пока у меня пожить, пока народ с дачи не приедет и всё это как-нибудь не решится.

Ходил минут сорок, не больше. Возвращаюсь домой, собираюсь хомяку новоселье устроить, открываю коробку — ни хомяка, ни крупы, ни макарон. А в углу прогрызена аккуратная круглая дырка.

И Киса на книжном шкафу сидит, делает такое лицо, будто знать ничего не знает.

Ну, крупу с макаронами я нашел. Хомяк их разделил на кучки и попрятал по всей квартире про чёрный день: кучку — под диван, кучку — под шкаф, кучку — за холодильник… А вот куда он сам делся — совершенно непонятно. Я везде, куда дотянуться мог, смотрел с фонариком — пропал хомяк. Не иначе, как Киса, петербуржская интеллигентная кошка, его поймала и съела, как дикая деревенская мышебойка — даже шкурки не осталось.

Пожалел я хомяка, вымел его тайные запасы и решил, что кроме Кисы, никаких других живых существ в доме нет. Но ошибся.

Дней через пять сидел я вечером в кухне с ноутбуком. Работал и ждал, когда чайник вскипит. И Киса дремала рядом, на табурете.

И вдруг слышу тихий-тихий шорох — словно мышь на цыпочках идет. Шелестит этот шорох от газовой плиты к мусорному ведру.