– Прощу простить меня, скитальца-невежду! Но я имел в виду главного татарского владыку Бату-хана, облеченного необычайной безграничной властью над всеми.

– И ты его видел? — спросил Фридрих.

– Не только видел, но едва спасся из его лап.

– Как же это произошло? — Император сделал знак камергеру, и тот подлил монаху еще вина.

– Татары приволокли меня к берегу моря, где на бугре, на коврах, сидели главные татарские военачальники. Посреди них — сам Бату-хан, перед которым все приходящие падали на брюхо.

– Какой он с виду?

– Еще молодой, сухощавый, загорелый, среднего роста, глаза раскосые, черные длинные перья на шлеме. Когда смеется, то показывает зубы, как у волка, острые и белые. А взглядом так и буравит каждого насквозь... Рядом с шатром — я так и обомлел, даже руки похолодели, — несколько деревьев срублены в рост человека и наверху заострены, как копья. Если кто рассердит хана, его сажают на такой кол.

– И при тебе сажали?

– Нет, государь, господь избавил меня от такого ужасного зрелища. Вместе со мной татарские всадники привели несколько славянских горцев.

– Пленных?

– Да, государь. Это смелые славяне. Живут на самых высоких горах. Своим сопротивлением они доставили татарам много затруднения, поэтому нескольких пленных притащили к самому Бату-хану. И он захотел посмотреть, что за удальцы такие славяне? Он сам их расспрашивал и предложил поступить в его войско. А те, израненные, избитые, в окровавленных повязках, ничуть не испугались и говорят: "Отпусти нас домой, к нашим женам и детям. А с вами, татарами, нам не по пути". Бату-хан их похвалил и каждому приказал нацепить на шею медальку, — называется "пайцза", — с его именем. Каждый, у кого такая медалька, большой человек и может через все войско татарское пройти свободно, и никто не посмеет его тронуть... Но немедленно вслед за тем он же приказал их казнить...

– И ты тоже получил медальку? — спросил, грозно сдвинув брови, император.

– Нет, ваше величество! Со мной было иначе...

Камергер еще подлил вина, а монах, очищая от кожуры апельсин, продолжал:

– Переводчиком у татар был пожилой человек, одетый как мусульманские священники-муллы, в полосатой рясе, с белым полотенцем, накрученным на голову. У него была длинная рыжая полуседая борода. Он так хорошо объяснялся со славянами, что они даже позвали его к себе быть у них священником. Но рыжий переводчик засмеялся и сказал, что он доволен своей службой у татар и ничего лучшего ему не надобно.

– С длинной рыжей бородой? — задумчиво сказал Фридрих. — Каких он примерно лет?

– Думаю, ему лет шестьдесят, если не больше... Он меня повел в свою палатку...