— До чего прочная постройка! — воскликнула девушка, поднимая взгляд к аркам: только они одни и устояли перед яростью пуритан. — И впрямь кажется, что церковь простоит вечно!

Старуха Бесси наклонилась к самым дверям склепа, словно нашептывая что-то находившимся внутри. Но при этих словах она подняла взгляд и, повернувшись иссохшим, морщинистым лицом к владелице поместья, прошамкала сквозь немногие сохранившиеся, похожие на клыки зубы, старинное местное присловье: «Брэдбери крепко сложен, Волверден надежен, церковь Хэттон глаз не отвесть!»

— Пойдемте отсюда, вздрогнув, — проговорила Мейзи. — Старуха меня пугает. Зачем она нашептывала что-то у дверей склепа? Мне она не нравится.

— Милочка моя, — отозвалась миссис Уэст не менее испуганно. — Сознаюсь, что мне самой она не нравится. Как бы мне хотелось от нее избавиться! Я уж пыталась убедить ее переселиться в другие края. Полковник предложил ей пятьдесят фунтов и славный домик в Суррее, пусть только уедет — такой страх она мне внушает; но старуха и слушать не захотела. Сказала, что должна сторожить тела своих покойников; это совершенно в ее духе, видите ли: этакий современный упырь, выродившийся вампир! и от тел ее покойников, погребенных в церкви Волверден, ни одна живая душа ее не прогонит.

II

К ужину Мейзи надела белое атласное платье в стиле ампир с завышенной талией, низким вырезом и цельнокроенным корсажем: по-детски трогательная простота покроя изумительно шла к ее нездешней, странной красоте. Девушка имела немалый успех.

После ужина настал черед «живых картин». В качестве постановщика и режиссера выступал некий прославленный член Королевской академии, а актерами явились по большей части приглашенные гости.

Первая картина, как Мейзи узнала из роскошной программки, называлась «Дочь Иеффая». Воспроизведению подлежал тот трагический эпизод, когда обреченная дева покидает отчий кров вместе со своими прислужницами, дабы в течение двух месяцев оплакивать свою чистоту в горах, прежде чем исполнится страшный обет, принуждающий Иеффая послать дочь на костер.

Мейзи подумала про себя, что для праздника сцена эта чересчур торжественна и мрачна. Но знаменитый Академик питал склонность к такого рода тематике, и композиция его, вне всякого сомнения, была исполнена исключительного драматизма.

— Настоящая симфония в белых и серебристых тонах! — заметил мистер Уиллс, известный искусствовед.

— Как ужасно трогательно! — сказали большинство юных девушек.

— Слишком уж напоминает россказни старой Бесси, верно, милочка? — тихо шепнула миссис Уэст, наклонившись к девушке со своего места, через два ряда от Мейзи.