Вспоминая эту печальную подробность далекого детства, Дмитрий прошел по грязной стежке в низину, где обычно росла у Шадриных капуста. И с ней, с капустой, связано одно из воспоминаний. Ему было тогда четыре года.

Бабка говорила, что старшего братишку, Федьку, купили на базаре, младшего — Сашку — вытащили из грачиного гнезда на тополе, а его — Митьку — нашли в капустных грядках. То, что Федьку купили на базаре, — это здорово. Ему, Федьке, было хорошо. На базаре всегда весело и много народу. Сашке тоже повезло, что он лежал у всех на виду в грачином гнезде. Мимо тополей, что росли за селом, всегда ходят купаться на озеро, и не было ни одного гнезда, которое бы не проверил Митька, не говоря уже о старших ребятишках. Незамеченным в гнезде Сашка долго пролежать не мог. А вот ему, Митьке, было обидно. Оказывается, его нашли в капустных грядках. Он был такой маленький, рассказывала бабка, что она насилу его разыскала. Совсем голенький, он, горемычный, лежал под капустными листьями. Лежал и плакал.

Рано по утрам, когда на картофельной ботве еще сверкала роса, Митька часто проходил по сыроватой, холодной стежке к низине, где росла капуста, и подолгу, пригорюнившись, сидел на корточках. На капустных листьях роса лежала тяжело, как капли ртути. Было холодно… По кочанам ползли зеленые гусеницы, которые могли бы съесть его, не найди его бабка. И Митьке становилось жалко себя за то, что он долго лежал на холодной земле. Рядом ползали гусеницы, а может быть, даже и змеи. «А что, если бы не нашли?.. Капуста, она вон какая здоровенная», — с тоской думал Митька и, всхлипывая, оплакивал свое незадачливое происхождение. «Хорошо, что бабаня разглядела, а мамка… она никогда не глядит под ноги, когда идет мимо капусты». С тихой печалью в душе Митька уходил с огорода. Завидев бабку, он кричал ей:

— Бабаня, я люблю тебя! Когда вырасту большой — буду кормить тебя.

Слывшая деревенской шутницей, бабка причитала растроганно:

— Ах ты, касатик мой, ах ты, кормилец родненький! Вот утешил-то… А на печку будешь бабаню подсаживать, когда стану совсем старенькая?

— Буду, бабаня… буду обязательно.

— Чем? Небось, вилами?..

— Вилами, бабаня… вилами…

— А какими, внучок мой ненаглядный? — сдерживая смех, спрашивала бабка.

— А теми, которыми папаня навоз на телегу бросает.

И бабка, довольная своей шуткой, ласково трепала выгоревшие волосенки внука и целовала его в лоб:

— Ну, ступай, касатик, поиграй, да не озорничай.

…Возвращаясь с огорода, Дмитрий слышал, как из предбанника доносился ворчливый голос Евстигнея: