– Все верно.

– Сейчас, вспоминая все это, я думаю, что таким необычным способом она пыталась сказать нам что-то для нее важное, доказательством чему служили невероятные смеси, большей частью совершенно несъедобные… хотя иногда… иногда у нее получалось действительно что-то вкусное. Наконец у нас на тарелках оказались порции собачьего корма – и это было еще не самое худшее. Кончилось это тоже необычно – отца стошнило прямо за столом, и он вообще перестал прикасаться к подаваемой ею еде. По ночам он пробирался на кухню в надежде отыскать кусочек хлеба или сыра. И это в то время, когда холодильник и все кухонные полки были забиты ее продуктами. Они скверно пахли и провоняли весь дом. Что, очевидно, и привлекало всякую живность. Самые разнообразные и необычные птицы слетались на этот смрад, устраиваясь на подоконниках! Вороны обычно возвращались в середине ночи. Были там и мыши. Пес все время вращал головой и бросался, разгоняя их. А затем отец обратился к врачам, выясняя возможность госпитализации. Яэль приехала и привезла с собою Гадди, а поскольку мать очень его любила, я предложил Яэли, чтобы до поры до времени она оставила мальчика у нас. Она поначалу испугалась, но в конце концов так и поступила. Мать была в полном восторге – вместо того, чтобы спать с отцом, она спала с внуком и в течение нескольких первых дней в квартире воцарилось спокойствие. Отец взял за правило большую часть времени проводить вне дома, а когда возвращался, сразу же закрывался на ключ. Но однажды вечером все ключи от всех дверей таинственно исчезли. Гадди все это время находился со мною рядом. На следующий день рано утром мы услышали, как ужасно закричал отец и завыла собака… но все это я тебе один раз уже рассказывал… похоже, что, повторяя одно и то же по нескольку раз, я попросту теряю свои деньги.

– Никому еще не удавалось слово в слово повторить сказанное…

– Я в этом не уверен…

– А затем ты вызвал полицию?

– Он отключился… и я был уверен, что он уже мертв. Я позвонил им и сказал: «Простите меня, но кого я должен информировать об убийстве?» Не спорю, может, я чуть-чуть поспешил, но меня сбило с толку все это обилие крови. Надо отдать им должное – они появились мгновенно и тут же приступили к допросу, который проводил похожий на гангстера сержант. В это время отец пришел в сознание. Он держался за грудь и громко стонал, но, как мне показалось, испытывал от всей этой ситуации некоторое удовольствие. Они забрали его с собой и повезли в больницу, а сержант с матерью удалились в другую комнату. Он расспрашивал ее обо всем довольно долго, а затем отпустил. Из Хайфы примчалась Яэль и занялась их судьбою. А позже приехал Кедми и забрал Гадди. Но до этого он крутился по квартире, пытаясь понять, что же случилось. Он все поглядывал в мою сторону, но я помочь ему ничем не мог, поскольку все это время старался оттереть следы крови. После полудня приехал Аси, отправился в больницу, а потом уехал к себе в Иерусалим, забрав с собой собаку. И когда наступил вечер, в квартире оказался только я, один на один с этой странной, пугающей тишиной. Сгоравшие от любопытства соседи непрерывно звонили в дверь, но я никому не открыл. На следующее утро раздался звонок и появился отец, весь обвязанный бинтами, – выглядел он довольно мрачным. Они отправили его домой, нож нанес ему только глубокую царапину. Много позже я был поражен, услышав, что и как он рассказывал своим друзьям об этом происшествии. Особенно в то время, когда полиция еще не закончила разбираться в отдельных деталях случившегося. Сержант, руководивший расследованием, рекомендовал превентивную госпитализацию… И я на самом деле не понимаю, в чем меня можно обвинить.