— Да. Но тогда бы Риччи узнали. Его показывают по всем каналам.

— Но ведь не все смотрят новости.

— Это очень большая и шумная кампания. — Тамсин попыталась убедить Эмму взглянуть на происходящее с ее точки зрения. — И шансы на то, что кто-нибудь хотя бы просто слышал о вашем сыне по радио, очень велики. Я бы сказала, то Филиппа слишком умная женщина, чтобы идти на такой риск. Так что, вероятнее всего, они сейчас где-то на расстоянии суточного перехода от брошенной машины. У полиции есть собаки. Поисковые партии обшаривают окрестности.

Тамсин почти умоляла Эмму, стараясь заставить ее поверить: то, что у больной женщины и ребенка нет ни машины, ни крова над головой, ни еды, что они уже два дня не смыкали глаз и что посреди промозглой ночи остановиться им негде, — это хорошие новости, добрый знак.

Швейцарская граница! Разве это не там, где Альпы? Если погода была плохая здесь, то какой же можно ее назвать там, в горах?

Снаружи по-прежнему лил сильный дождь. Больница располагалась в старом здании. Оконные рамы в ней покоробились, в щели врывался ледяной ветер.

Два дня…

Внезапно Эмму охватила мрачная уверенность. Прошло слишком много времени. А Риччи еще совсем маленький. Так что в конце концов все закончилось. Полиция не успеет найти его вовремя.

Она взглянула на свой мобильный телефон.

— Батарея светится красным, — сказала она. — А зарядное устройство я не взяла.

— Не волнуйтесь, — успокоила Тамсин. — Если ваш телефон и отключится, существует много других способов, которыми полиция может связаться с нами.

Но Эмме было страшно. Она отчаянно вцепилась в телефон. На парковочной площадке, под фонарями, плотные желтые конусы капель закрутились быстрее.

— Пожалуйста, остановись, — обратилась она к дождю. — Пожалуйста, остановись, пожалуйста, остановись, пожалуйста, остановись…

Голос у нее сорвался. Подошла Тамсин. Эмма отчаянно нуждалась в ней, ее собственные силы иссякали.

Она прижалась к Тамсин, вцепилась в нее обеими руками, почувствовала, как возвращается надежда, и заплакала горько и безутешно.

* * *

На рассвете дождь прекратился.

Тамсин сказала Эмме: