33. Габриэль Батистута родился в 1969 году в Аргентине. Возможно, самый лучший футболист конца XX века. Несравненный голеадор, забивающий голы, едва только предоставляется возможность. О нем говорят, что если в течение матча мяч один раз попадет к Батистуте в районе штрафной площадки, Батистута забьет один гол, если два — то два, если три — то три… Вместе с Предрагом Миятовичем играет за итальянскую «Фиорентину». В Италии он получил прозвище «Батигол». Аргентинцы именуют его «Самосвалом», вероятно за мощное телосложение. Странно, что, имея такого игрока, Аргентина не смогла стать чемпионом на первенствах мира 1994 и 1998 годов.

34. Лев Яшин родился в 1929 году в Москве. Лучший вратарь в мировой истории. За свою карьеру футболиста отразил 150 пенальти, и вряд ли этот рекорд будет когда-либо превзойден. За прыгучесть и легкость европейцы называли его «черной пантерой», а южноамериканцы «черным пауком». Способен был брать мячи, которые всеми вратарями признаны неберущимися. В составе сборной СССР Яшин играл на чемпионатах мира 1958, 1962 и 1966 годов. В 1960 году Яшин стоял в воротах сборной СССР, когда наши футболисты завоевали титул чемпионов Европы на чемпионате в Париже. Пока это высшее наше футбольное достижение. После смерти Льва Ивановича в 1990 году он был признан самым знаменитым советским спортсменом за всю историю. В новом столетии русский футбол ждет новых гениев, которые принесут нам звание чемпионов мира.

Гибель маркёра Кутузова

Гибель маркёра Кутузова

повесть

Храбрых Троян Приамид, шлемоблещущий Гектор великий,

Всех предводил; превосходные множеством, мужеством духа,

С ним ополчилися мужи, копейщики, бурные в битве.

Глава первая, В КОТОРОЙ ДАЕТСЯ ПОДРОБНОЕ ОПИСАНИЕ МЕСТА ДЕЙСТВИЯ И ИНВЕНТАРЯ

Глава первая,

В КОТОРОЙ ДАЕТСЯ ПОДРОБНОЕ ОПИСАНИЕ МЕСТА ДЕЙСТВИЯ И ИНВЕНТАРЯ

Жизни не видел тот, кто никогда не бывал в бильярдном зале пансионата «Восторг» Министерства культуры Российской Федерации. Скудное и беспомощное словесное описание, которым я хочу восполнить этот пробел, лишь приоткроет узенькую щелочку и в тусклом свете позволит одним глазком увидеть чудо человеческого гения, коего, увы, уже не существует. Нет ни чуда, ни того, кто сохранил и сберегал его, и счастье, если на короткий миг им удастся воскреснуть в моей повести.

Итак, мы входим в здание главного корпуса. Тотчас к нашим ногам притирается и начинает жалобно мяукать старый кот Лазарь. Сейчас-то его уже нет в живых, но тогда он еще обретался, а поскольку мы совершаем экскурсию в иссякший двадцатый век, то и Лазарь тут как тут. Какое-то время он еще следует за нами, но видя, что мы идем не в столовую, а решительно направляемся в правое крыло, отстает от нас и мяукает уже кому-то другому.