— Но я человек, — сказала она мягче, поближе сведя губы, в детстве и юности Эбергарда так говорили про «блат», — и всё понимаю. Акт как напишешь… Можно и в общей форме указать, что небрежность в оформлении, не все акты выполненных работ предоставлены в срок… Отсутствуют кое-где подписи исполнителей. С учетом прошедшего времени…

— Спасибо! — Эбергард услышал свой голос, как незнакомый — как ее зовут? — улыбнуться ищуще и благодарно, как заведено. — Я завтра подвезу. Вы уж меня сориентируйте.

— Сто, — беззвучно, отрывисто выдохнула она, словно отрабатывая произношение нерусского языка или упражняясь дыхательной гимнастикой, и еще разжала и сжала пальцы, но, слава Богу, один раз, «пять» — и пятьдесят, сто пятьдесят, Эбергард кивнул: да. Завтра.

— Журнал какой-нибудь принесите: вот, Алевтина Александровна, статья, что я хотел вам дать почитать, — зацепила щепоткой Эбергарда за рукав. — Знаю вашу ситуацию, извините, что столько. Я не одна. Надо, — как и все, она показала наверх. — А тем — надо тоже, — и показала еще повыше. — Удачи!

Хорошо. Ждать не пришлось. Роман со своими (да с кем угодно, Эбергард деньги нес) прохаживался уже в углу парковки «Веги — Красная дача», где останавливались бесплатные автобусы (договорились «где автобусы»), — трое; казалось, его ожидают люди расслабленные, обезоруженные, преодолевшие плотные слои атмосферы, где вовсю жарит, занявшиеся уже другими и другим, из глаз их он, Эбергард, в основном уже стерся, отдаст мешок — сотрется совсем; казалось: такие ж люди; ведь и он о другом сейчас думал, о чем хотел думать без помех, к чему наконец прорвался, с этим порешав: будет суд, уладится с Эрной, поменяет работу, весна… Да, еще родится девочка.

Трое выдвинулись к нему, словно не утерпели, покончим же! — и он прибавил ходу: и ему не терпелось не меньше — больше! Поперек встречного движения черный сарай типа «лендкрузера» высунул чуть аварийно замигавшую морду, Роман со своими потоптался и завернул за него, будто играли: заметил, куда мы? — правила осторожности, ревподполье! — и Эбергард свернул за ними: где вы тут?

Роман стоял, приготовленно расставив ноги, удерживая карманами пальто трясущиеся руки, зачем-то хотел выглядеть серьезней и круче, иноземно — босс! Второй стоял боком за Романом, просто человек, вроде Эбергарда; третий, в куртке, с серьезным животом, с круглой головой отставника, осиротевшей без фуражки, уже шагнул Эбергарду навстречу, приготовив руку: давай; и ушел с мешком; в джипе одновременно (именно одновременность поранила Эбергарда: и здесь неведомое ему и сильное «всё готово») приоткрылись передняя и задняя двери, но без последствий, словно проветриться, — вот при ком Роман собирался выступить по-взрослому.