Настасья подползла к барину поближе. В иное время она и на архаровской постели вольготно раскидывалась, но сейчас была всего лишь крепостной девкой - и разницу в поведении прекрасно разумела.

- Притворялся, уж неделю, как притворялся, - подтвердила она.

Настасья ходила за обездвиженным, уж ей-то было виднее - так подумал Архаров, но приказывать встать с колен не стал.

- Знала, а не сказала? - сурово спросил он.

- Так батюшка-барин! Матвей Ильич его смотрел, сказывал - его уже сажать можно, дед Кукша его трогал - сказывал, может, через месяц с постели встанет, что я против них-то? Как они порешили - так, выходит, и есть…

- Дура ты, баба, - и Архаров собрался уже расспрашивать о признаках, по которым прачка определила способность немца к хождению, но ему помешали.

- Ваши милости! Николаи Петровичи! - раздался заполошный вопль, а одновременно с ним - топот. - Ваши милости! Караул! Вставайте все! Ваши милости!…

- Сыскался, - хмуро сказал Архаров и, растолкав коленопреклоненную дворню, вышел из опустевшей каморки. Иван на коленях пополз следом, вздымая над головой двусвечник.

Никодимка выскочил из-за угла, попытался остановиться, сделал курбет, достойный венской школы конной езды, и едва не грохнулся к архаровским ногам, выронив что-то длинное, тяжелое, судя по звяку - железное.

- Ваши милости!… Вот же сволочи!… И ваших милостей туфельки… Ахти мне! Господи-Иисусе, услышал мои молитвы!

- Стой, подлая тварь, стой! - донеслось издали. - Стой, говорю!

- Слава те Господи! - продолжал выкликать, глядя на Архарова изумленными глазами Никодимка. - спас, сохранил, Господи, чудо!

Дворня же окаменела, решительно ничего не понимая.

- Попался! - с таким отчаянным криком подбежавший Левушка схватил Никодимку за шиворот левой рукой, правой же поднес к его горлу обнаженную шпагу.

- Проснись, Тучков. Своих-то не режь, - посоветовал юному другу Архаров. - А тебя, дармоеда, нелегкая где носит?

- Ахти мне! - вытаращившись на него, и совершенно не замечая Левушкиного присутствия, отвечал Никодимка. - Ваши милости! Слава те Господи!

Похоже было, что камердинер спятил.

Левушка, опустив шпагу, оглядывал полуодетое население архаровского особняка с большим недоверием, готовый бежать, рубить и колоть по первому же сомнительному поводу.

Архаров наконец отбросил пустой подсвечник, взял Никодимку за плечи и как следует потряс - до зубовного треска. Тогда лишь камердинер несколько опомнился.

- А вы чего, дурачье, встали! - вдруг заорал он на дворню. - Бегите скорее, я там немцев убил!