– Ты куда? - спросил он Устина.

– В дом. Может, под образами Псалтирь сыщется.

– Беги лучше в контору, пусть дадут телегу, отвезем Скеса в мертвецкую. Там и почитаешь псалмы.

Устин взял ведерко и стал привязывать к ручке простынную полосу.

– Оставь, - велел Федька. - Там не вода, а грязь одна. Этот колодезь давно засыпать пора.

– Может, поверху немного чистой воды найдется, с Божьей помощью…

– Не найдется. Добеги уж лучше до соседей. Заодно расспроси, кто тут живет и какого бы рожна им вдруг всем удирать.

Отдав это распоряжение, Федька выпрямился и пошел к оставленным на траве штанам и камзолу.

Устин сообразил, где должны быть ворота, да и несложно было - здесь, на краю его родного Зарядья, оставалось очень мало старых московских домишек - местность под названием Васильевский луг была отдана государыней под огромный Воспитательный дом. Это заведение было прекрасно известно архаровцам - все найденные в неожиданных местах младенцы до двухлетнего возраста, на коих никто не предъявлял прав, туда отвозились.

Устин обошел дом и обернулся. Оборачиваться, чтобы лучше улеглась в голове дорога, его выучил Тимофей. Он увидел высокое крыльцо и рядом с ним - низкую дверцу в погреб.

Ему показалось странным, что они с Федькой обошли весь дом, а даже не подумали, что под домом есть погреб с отдельным входом. А в погребе может ведь отыскаться нечто важное для розыска и следствия.

– Господи благослови! - сказал Устин и, недолго думая, стал вытягивать из пазов тяжелый засов.

Дверь открывалась наружу, но очень туго - от сырости осела и перекосилась. Устин не смог ее распахнуть и, протиснувшись в щель, стал пихать, упираясь плечом. Он уже почти справился с задачей, но тут грянуло, в глазах пронеслись звездные круги, стало тихо, а потом вдруг - неимоверно холодно.

Устин зашевелился, стараясь спастись от холода - скорее всего, уползти от него куда-нибудь подальше. Открыть глаза он догадался не сразу.

– Слава Богу! - сказал Федька, нависнувший над ним, и поставил наземь ведро. - Я уж думал - и тебя к дяде Агафону!

– Меня? - спросил Устин, плохо понимая происходящее.

– Тебя нет и нет, я следом пошел, гляжу - ты тут валяешься. Ну, что делать? Я не Матвей Воробьев. Вижу - ведро…

Воду он для экономии времени зачерпнул там, где нашли мертвое тело. И в ведре только что лягушки не квакали - а всякой дряни было преизрядно.

Тут лишь до Устина дошло, что ему не только холодно, но и мокро. Он попытался сесть, Федька протянул руку.

– Голова кругом, - объяснил Устин свое состояние.