Он и никогда-то не был по-настоящему спокоен. Неподвижное лицо, неторопливое тело - они служили природным укрытием его внутренней тревоге и недовольству. Да и смеха он боялся - а было бы воистину смешно, когда бы человек таких статей, как московский обер-полицмейстер, принялся метаться, словно угорелая кошка.

Сейчас архаровское беспокойство уже стало обретать причины, которые можно выразить словами. Есть ли какая-то связь между учителем, проживающим в почтенном семействе, и четой пожилых придворных? Пока что единственное меж ними общее: все трое приехали в Москву из Санкт-Петербурга на обещанное празднование Кючук-Кайнарджийского мира.

Но связь бывает разной - чтобы обмениваться мыслями, не обязательно встречаться. Могут же они пересылать записочки с кем угодно, даже без ведома того письмоносца! В одном доме, скажем, сунут в карман кафтана врача-немца бумажку, в другом ее незаметно вынут. А врачи как раз к Шитовым приходили, это Архаров знал из донесений, полковница расхворалась. Или прикинулась расхворавшейся…

В этом деле никому нельзя было верить.

– Эй, кто там? - позвал он. - Велите Сеньке моему экипаж подавать!

Архаров вздумал ехать к княгине Волконской.

Он знал, что ум ее ограничен, как у всякой женщины, что многие вещи ее пониманию недоступны. Однако княгиня была дамой светской и помнила многие истории из придворной жизни. Кроме того, ее возраст и положение исключали всякие амурные шалости с ее стороны. Архаров в дамском обществе чувствовал себя прескверно - он не умел говорить милые пустячки, не знал модных словечек, бывших в ходу у щеголей и щеголих. А Елизавета Васильевна в этих принадлежностях светской беседы не нуждалась.

Вот что он мог сделать и сделал даже с некоторым удовольствием - заехал к кондитеру Апре и набрал там конфектов и бисквитов подороже. Такой гостинец, на его взгляд, был наилучшим. Опять же, в доме две молодые девицы, их нужно угощать конфектами. Анюта и Варенька…

Оказалось, что девиц-то как раз и нет - укатили к Суворовым. Супруга Александра Васильевича вскоре должна была разродиться, из дому не выезжала, вот и звала к себе подружек. А Елизавета Васильевна смотрела, как убирают гостиные, и собственноручно составляла букеты - к вечеру ждали гостей, в их числе и жениха Анюты, князя Голицына.

– Оставайтесь у нас, Николай Петрович, - сказала она. - Накормим не хуже вашего Потапа.

Это был даже не тонкий, а основательный намек: Потап умел готовить простые русские блюда и совершенно не желал учиться печь французские пироги. Княгиня уже предлагала как-то найти более подходящего повара, но Архаров как-то увернулся от заботы.