– Неспроста ведь спрашиваешь, сударь…

– Неспроста.

– Ну так вот что скажу - правда ли, нет ли, а слыхала краем уха, самым краешком… - княгиня показала пальчиком на ухо, обремененное довольно большой бриллиантовой сережкой. - Чересчур это семейство к Франции расположено и всячески старалось ей свою преданность показать.

– И французов они у себя привечают?

– Николай Петрович, про то Михайлу Никитича спрашивай. Слухи переность я не охотница.

При этом княгиня быстро закрыла веер и спрятала его пластины в ладонях. Сделала она это машинально, забыв, что Архаров не разумеет «языка веерного маханья», - а движение означало, что расспросы ее уже огорчают.

– Скоро ли его сиятельство будет?

– А его сиятельство дома.

Архаров даже несколько растерялся.

– Работает в кабинете, письма диктует, я и не стала его отвлекать. Не ему ж ты, сударь, конфекты от Апре привез? - лукаво осведомилась княгиня.

Архаров решил не уходить, пока не повидает князя. И стал расспрашивать о вещах обыкновенных, а также рассказал всякий историйки о празднике, для которого на Ходынском лугу возводили целую географию. О том, как среди бела дня ловкие мужики догадались доски воровать - на постройке столько народу трудится, что одной телегой более или менее - никто не заметит. Также был занятный случай, когда начали строить потешную крепостцу, изображавшую крепость Керчь, с бастионами и равелинами. Архитекторы Баженов с Казаковым не сразу сообразили, что окружать крепость рвом ни к чему, и телега с бревнами, съехав по контрэскарпу, лихо снесла целый бастион вместе с плотниками.

Вскоре Михайла Никитич вышел - по-домашнему, в легком шлафроке. Он попросил кофея со сливками, и Елизавета Васильевна предложила подать кофей в кабинет - того гляди, гости начнут съезжаться, а хозяин не то что без кафтана, а даже без камзола.

– Жарко, душа моя, - сказал в оправдание Волконский. - Вон и Николай Петрович, поди, взмок в своих доспехах.

Архаров и точно маялся в тяжелом кафтане, на котором было нашито в два ряда широкого галуна.

Зато в кабинете он этот роскошный кафтан скинул и камзол расстегнул. То-то было блаженство…

Выслушав его домыслы, Волконский хмыкнул.

– Ну, коли Захаров подозревает - должно, так оно и есть. Много старик повидал… А как французы нам пакостили - и я не хуже него расскажу. Когда нынешняя война с турками начиналась, полагаешь, мы ее затеяли? Нет - тогдашний французский посол в Константинополе, граф де Вержен, султана на сию дурость подбил. И потом французский король туда своих советников посылал. Ловко он рассчитал - чтобы мы, будучи ослаблены и истощены сей войной, еще долго не могли и помыслить, чтоб воспользоваться своим выгодным в Европе положением - и, будучи в окружении слабейших государств, не имели силы их угнетать и через то вмешиваться в европейские дела. То-то бы сейчас позлился!