– Как я могу быстро и тайно проверить, что известно нашему Второму департаменту о французских агентах в России? - спросил Архаров.

– Быстро не выйдет. Да и не знают они всех агентов - тех лишь, что на виду. Помнишь дело полковника Анжели? Ведь спохватились лишь тогда, когда он самовольно поехал в Вену и в Париж, где его принял герцог д’Эгийон.

Архаров не сразу сообразил - что за герцог такой.

– Министр иностранных дел французского короля, - укоризненно сказал Волконский. - Совсем ты, сударь, в своих полицейских дрязгах и каверзах погряз, газет не читаешь.

– Право, не до французских министров, ваше сиятельство. И не до газет. Вранья я и у себя в полицейской конторе слышу порядочно. Такого, что газетам и не приснится.

Про Анжели Архаров, разумеется, слыхал, потому что его тогда, год назад, волновало все, что хоть как-то можно было увязать с маркизом Пугачевым и его возможным наступлением на Москву. Этот французский офицер, предложивший свои услуги России, успел до того послужить Пруссии, Баварии и Дании. Россию он представлял себе страной нелепой и бестолковой - полагал, будто запросто взбунтует русские полки, стоящие в Лифляндии, захватит Ригу, которая хоть и была укреплена еще при шведах, но оставалась весьма сильной крепостью, и из Риги под развернутыми знаменами пойдет добывать Санкт-Петербург. А чтобы повысыть значимость своей особы, утвержал, будто состоит в сношениях с воскресшим государем Петром Федоровичем. Таких самозванцев Россия знала предостаточно - однако этого уж больно усердно вытаскивал из беды принц де Роган - самолично ездил к российскому послу князю Барятинскому просить за соотечественника. И ведь упросил - тогда же, летом, полковника Анжели выслали из России, тем он и отделался.

Князь внимательно посмотрел на Архарова.

– Гляди, опозоришься через свое нелюбопытство…

Он мог так говорить: и был вдвое старше, и титул носил, и в службе был удачлив и успешен. Архаров на своей лестнице отдал Волконскому одну из самых высоких ступенек - потому и не обиделся.

– А не имеют ли какого отношения к французским делам граф и графиня Матюшкины? - спросил он.

– Черт ли их разберет. Ходили такие слухи, но были ли доказательства - неведомо. Еще при покойном государе он, как говорили, сделался переносчиком вестей, снабжал придворными сплетнями французского посланника. А граф у нас щеголь и игрок, деньги нужны постоянно. Уж не знаю, был ли он, когда во Францию ездил, завербован там, получил ли какие-то деньги за свои доносы… С игроками не поймешь, откуда у них деньги берутся и куда исчезают. Какие-то немалые суммы он там проиграл, это всем известно.