Индраджит. Трудно сказать. Может быть, потому, что мы с ней говорим не о том, о чем обычно треплешься целый день.

Писатель. Не о крикете, не о политике, не о литературе?

Индраджит. Вот именно. Не о крикете, не о политике и не о литературе. Во всяком случае, не только об этом.

Писатель. А о чем еще?

Индраджит. О самых разных вещах. Мы говорим о себе. Я ей рассказываю про своих знакомых, про друзей. И она тоже. Она рассказывает, что у нее дома, что в колледже, рассказывает мне про подруг.

Писатель. А еще?

Индраджит. Ну что еще? А с тобой мы о чем говорим?

Писатель. Со мной? О крикете, о кино? о политике…

Индраджит. Не всегда. Мы говорим и о другом. О том, что ты пишешь. О людях, о будущем. О разных глупых желаниях.

Писатель. Ты не забыл своих пингвинов, кенгуру, эскимосов?

Индраджит. Мне больше не с кем об этом говорить.

Писатель. А с Манаси?

Индраджит. Слушай, ты, ее зовут…

Писатель. Я знаю, что ее зовут не Манаси. А ты возражаешь против того, чтобы я звал ее Манаси?

Индраджит (улыбаясь). Не возражаю. Мне в общем–то нравится это имя. Ее зовут не так красиво.

Писатель. Тогда давай дальше. Ты ей можешь рассказать те вещи, которые рассказываешь мне?

Индраджит. Могу. Если хочешь знать, я тебе не все могу рассказать, что ей говорю.

Писатель. Понимаю.

Индраджит. Ничего ты не понимаешь. Дело не в том, что я не могу тебе рассказать. Просто не говорю. Вот и все. Ничего особенного в этом нет. Мы с ней высказываем разные мысли. Говорим о том, что мне нравится. Или, например, что мне не нравится. О пустяках, в общем.