Шумно, людно на базаре. Скоро Святки!.. Живо раскупили у дяди Андрея целый воз елок. Осталась только Хаврошина елка. Жаль Хавроше елку продавать. А дядя Андрей ворчит:
— Что ж мне с тобой до ночи на морозе-то мерзнуть?.. Продавай, что ли, пора…
В это время мимо проходила какая-то барыня с девочкой.
— Что стоит елка?.. — спросила барыня.
— Три рубля, — пролепетала Хавроша.
— Да ты с ума сошла! — вскрикнула барыня. — Вся-то ей цена 25 копеек.
Дяде Андрею даже обидно стало.
— Э-эх, барыня!.. — сказал он горько. — Оно точно, — елка ничего не стоит, — да девчонка-то вся смерзла, на морозе-то стоя; а дома-то у нее мать больна, и праздник нонче!..
Барыня быстро достала три рубля и сунула их Хавроше…
Вечер. Тускло чадит лампочка в Арининой избенке.
Тетка Варвара сидит за столом и ужинает. Арина, еще слабая от болезни, встала и прибирает посуду.
— Сердце-то не на месте, — говорит она, — и где это Хавроша запропала!..
В это время под окнами с надворья завизжали полозья; послышались глухие голоса… Собака залаяла. Кто-то стукнул в окно, и Варвара, кряхтя и ворча, пошла отпирать ворота… Дверь с визгом распахнулась, клуб пара вырвался из избы…
— Хавроша!..
— Вот тебе пропащая твоя!.. — проворчала тетка Варвара, вешая шубу на гвоздь… — Ишь, в городе побывала… ну и шустрая же!.. Ты послушай, чудес-то каких она натворила!..
На другой день был сочельник. В деревне все знали, что наделала Хаврошка, и об этом только и говору было.
А в сумерки тетка Варвара, весь день сидевшая у окна туча-тучей, окликнула сестру и сказала ей:
— Слышь ты, сестра… Одолела, значит, меня Хаврошка твоя… Вот что!.. Да… Хотела я в монастырь пристроиться; ну, так что вижу, Господь мне указал, чтобы вас, значит, не покидать… Да… Ну, и останусь я жить у вас, и там что насчет денег, все это можно. А только ты-то уж меня при старости корми, пой!.. Одолела меня девчонка твоя!.. И шустрая же, сейчас помереть…
Арина чуть не до земли поклонилась сестре и только всего и сказала:
— Благослови тебя Бог, сестрица… Вместе и жить станем, вместе и к Господу Богу пойдем!..