Выскользнув под покровом ночи из Валетты, «Ангара» взяла курс к мысу Тенарон — южной оконечности материковой части Греции, мимо которого пролегал кратчайший путь в Эгейское море. Экипаж уже как следует отдохнул на Мальте, и настроение у всех было приподнятое. О характере задания не знал никто, кроме командира лодки, но присутствие на борту пассажира из «спецов» говорило само за себя. Единственно, неясной оставалась лишь конечная точка маршрута, но в том, что предстоит скрытая высадка полковника Матвеева на чужой берег, никто не сомневался. Иначе незачем посылать для этой цели подводную лодку. На самого же Матвеева поглядывали с большим интересом, ибо информация о том, что он из «беляков», покинувших Крым в 1920 вместе с Врангелем, уже разошлась по эскадре. Но вот более ранний период его деятельности, вплоть до февраля 1917, удалось удержать в секрете. Поэтому на многочисленные вопросы членов экипажа «Ангары» о том, «как оно было раньше», Матвеев отвечал, как будто бы всю Первую мировую провел на фронте в действующей армии, не углубляясь в детали. Но подводников, впервые в жизни увидевших настоящего «беляка», период с 1914 по 1917 интересовал постольку поскольку. Больше всего людей из постсоветского государства, где история раньше была очень тщательно «приглажена» и «исправлена», интересовали события с момента февральской революции и до окончания гражданской войны, а вот здесь Матвееву было что рассказать. И что его снова в какой-то степени удивило, на борту «Ангары» он тоже не ощутил никакой враждебности по отношению к себе. Одно лишь человеческое любопытство. Командир лодки капитан второго ранга Марков нисколько не препятствовал таким беседам, а наоборот сам слушал с большим интересом. Ибо т а к о г о невозможно было услышать ни на какой лекции по истории.

Переход через Ионическое и Эгейское море прошел без происшествий, «Ангару» так никто и не обнаружил. Ночью лодка шла в надводном положении под дизелями, контролируя окружающее пространство радаром, а днем погружалась на большую глубину, чтобы не быть случайно обнаруженной с самолета, которые по мере приближения к берегам Греции стали появляться все чаще и чаще. Серьезного флота у греков не было, поэтому его можно было не опасаться. Но вот от самолета даже образца 1940 года можно получить массу неприятностей, находясь на перископной глубине, поэтому рисковать не стоило. Помогало также то, что Эгейское море, несмотря на обилие островов, имеет большие глубины, поэтому можно было не опасаться касания грунта и нырять так глубоко, как считали нужным.