Да, все кажется таким простым, и тем не менее он не может заставить себя выбраться на сушу. Что же мешает ему шагнуть на берег? Что же подсказывает ему: надежнее не думать, надежнее пребывать в неясности, ничего не осознавать? Смутно, через дымку нереальности, ему рисуются жандармы, вопросы, многозначительные взгляды. Но все это далеко, туманно, все это можно отсрочить. Куда лучше об этом не думать, куда лучше не проверять ничего на деле, куда лучше не рисковать, чтобы помимо воли не пришло осознание.

Вся насмешливость, переменчивость сошли с его лица вместе с улыбкой. Теперь он выглядит гораздо старше, утомленнее, подавленнее. Он сильно устал. Медленно, измученно, с глубоким вздохом, опустив погасший взор, он берется за весла и начинает тяжелую переправу обратно, на тот берег.

VIII

VIII

В клинике, как в раю, имеется множество обиталищ. Самые тяжелые пациенты и те, что требуют наибольшего присмотра, разместились в доме под названием «La Pinede», который стоит поодаль от главного здания. Окна этого дома защищены металлическими завитками, в нем есть только одна внешняя дверь, которую всегда держат запертой. Тут постоянно дежурит служитель, чтобы снимать засов и снова запирать дверь всякий раз, когда в нее кто-нибудь проходит.

Служитель сидит в белой и пустой, словно келья монахини, комнатушке у самой двери, слева. Этим утром тут дежурит совсем юная девушка. Вид у девушки в неимоверно чистой форме сияющий и привлекательный; на столе, за которым она сидит с английской грамматикой, блокнотом и карандашом, — букет цветов. Она трудолюбива, намерена далеко пойти в жизни, книгу она изучает сосредоточенно. Тем не менее, у нее находится время изредка поглядывать на букетик диких цикламенов, собранных ею вчера в лесу вместе с молодым человеком, к которому она неравнодушна. Она — воплощение нормальности, жизнерадостности, спокойствия. Трудно представить, что эта довольная жизнью девушка имеет какое-либо отношение к скрытой атмосфере несчастья, окружающей ее под этой крышей.

Заслышав приближающиеся шаги, она выходит в прихожую.

У двери ждет, пока ей откроют, англичанка средних лет. Она довольно высокая, довольно крупная, на ней сиреневое вязаное платье, облегающее массивную фигуру. Выцветшие волосы охватывает лента из коричневого тюля, странным образом придающая ей вид внушительный и слегка комичный одновременно. Она выглядит чрезвычайно респектабельной, чрезвычайно сдержанной особой, что весьма характерно для определенного старомодного типа англичан за границей. Такую ожидаешь встретить в пансионе в Ментоне, где она в своем номере готовит чай над спиртовкой, а возможно, пишет аккуратные маленькие акварельки, насыщенные ультрамарином. Сегодня день у нее выдался хороший. В ее внешности нет ни малейшего намека на приступы суицидальной депрессии, которая и является причиной ее пребывания в «La Pinede».