Пришёл в конце концов к такому выводу, что хороших людей на свете не так уж и мало, просто, когда они выходят на улицу они маскируются, чтобы их не узнали. Выпил по этому поводу немного пива и опять заснул.

Всего вам доброго.

8 июня 2004

Нет, здесь хорошо в целом. Всё время идёт дождь. Чем-то похоже на Москву в районе Чертаново или в том месте, где живёт Мошков, не помню уже как платформа называется. Москва между прочим тоже не очень плохой город, что бы я там ни пиздел.

Самое главное — это никогда не забывать, что вот в этом жёлтом здании в ложноклассическом стиле живёт Милиция. Она там возле входа роится и жужжит, и иногда, когда у неё образуется милицейская матка, она тогда начинает искать себе новое жилище, потому что две матки в одном здании жить не могут.

Но от проблем всё же никуда не денешься: я вот теперь не знаю как можно отсюда выбраться к людям. Кондратьевский проспект я конечно нашёл, но нужно решить в какую сторону по нему ехать — налево или направо. Я так думаю, что вопрос этот нужно разрешить чисто эмпирическим способом, то есть ехать куда попало, а там будет видно.

В продовольственном магазине стоят три деревянные бочки. В одной мадера, в другой бренди, а в третьей просто так красное вино без названия. Всё по смешным очень ценам за литр, но я ничего не купил. Присматриваюсь.

10 июня 2004

ЖЖ-юзер potap, когда меня перевозили с прошлой квартиры на нынешнюю, заглянул на балкон той квартиры, из которой я уезжал и сказал с уважением: «Всё-таки, ты, Горчев, очень правдивый писатель».

А я действительно очень правдивый писатель. У меня на самом деле был полный балкон голубиного говна. Любой человек, попавший ко мне в гости, легко мог убедиться в том, что у меня там живёт голубь-невермор, что у меня действительно насрано в лифте и прочитать на стене про печальную судьбу неизвестного жени. Я никогда не вру, если речь идёт не о работе. Про работу я тоже не очень вру, но говорю уклончиво, так, чтобы никто не понял, сделал я её или не сделал.

Но если я написал, что у меня что-то сгнило в холодильнике, то оно действительно там сгнило. Если меня арестовала милиция, то она меня на самом деле арестовала. Я не беллетрист и у меня очень мало фантазии. Я не в состоянии придумать даже простейшего сюжета из несуществующей жизни, и это очень хорошо, потому что в противном случае я давно заработал бы себе огромное количество денег, стал бы пить какие-нибудь неестественные напитки и довольно быстро бы окочурился от какой-нибудь неопознанной болезни.

12 июня 2004

Понадобилось мне вдруг узнать свой почтовый индекс. Я вообще никогда своего почтового индекса не знаю и не знал — ни на просвещения, ни в алма-ате. Писем и открыток ко дню защитника отечества мне никто не пишет, почтовых переводов и посылок с салом не шлёт, газет и журналов я не выписываю, так что в общем-то этот индекс мне ни к чему.