C тех пор прошло непредставимое количество лет. Буквально вчера мы выпивали пиво с ЖЖ-юзером egor_zabolotny который тоже помнит Льва Борисовича и других людей, носивших такие имена, какие сейчас носят только спамеры: Пётр Гурьянович, Арсений Викентиевич, Камиля Максутовна, Шифрина Израилевна, ну и другие разные, и поразились тому, что в последний раз мы с ним виделись ровно семнадцать лет назад. Да и Лев Борисович умер давно, ещё в прошлом тысячелетии от инфаркта.

Но до сих пор я так и не придумал, как можно было бы перевести ну хотя бы приблизительно ту его шутку на русский язык.

25 июля 2004 — Про Шукшина (Пирогову посвящается)

Тётушка моя, Татьяна Ивановна, относилась к немногочисленной сельской интеллигенции — она преподавала математику в единственной деревенской школе. Муж её, Анатолий, без объяснений повесился в шестьдесят шестом году, так что хозяйство она держала самое минимальное: огород с картошкой, огурешник, кур да порося.

Тётя Таня выписывала множество газет и журналов: математический журнал «Квант», «Огонёк» разумеется, а также толстые литературные журналы — «Новый мир», «Наш современник», «Звезда», «Роман-газета» и ещё что-то. Кроме того Татьяна Ивановна была единственным посетителем деревенского книжного магазина, в котором, впрочем продавалась почему-то исключительно поэзия — видимо некто в областных планирующих органах считал, что именно поэзия особо необходима для деревенской жизни. В частности, кстати, там можно было купить такой чрезвычайно дефицитный в те времена продукт, как двухтомник поэта Евгения Евтушенко. Татьяна Ивановна была однако совершенно равнодушна к поэзии, но зато была большой поклонницей писателей Владимира Солоухина, Виля Липатова и Василия Шукшина.

Вечерами, после того как баба Дуня приносила двухлитровую банку тёплого молока и когда на завалинке сидеть становилось уже невозможно из-за комаров, мы все шли в избу (ударение на первом слоге) и там тётя Таня читала вслух какой-нибудь рассказ. Запомнились рассказы про Алёшу Бесконвойного, про то, как плясал поп и, прости Господи, про то как Владимир Солоухин собирал в лесу не то солёные рыжики, не то иконы. Потом прочитанный рассказ обсуждался. Ну в смысле как обсуждался — обсуждался исключительно с моей матушкой, которая единственная из всей семьи стала городская и более того, состояла в Коммунистической Партии. У бабы же Дуни вообще никогда не было никакого мнения ни по какому поводу, она всегда была всем совершенно довольная и ей всё вообще нравилось, а у меня мнений было очень дохуя, я к тому моменту прочитал все девятнадцать томов Диккенса, но эти мнения тогда ещё никого не интересовали, что меня чрезвычайно раздражало. Так что я тихо сидел в углу, натирал корку хлеба чесноком и ел его с тёплым молоком.