– Ты вот, Ванька, все «большевики да Совдепия»… Согласись, положа руку на сердце, что Россия хрен бы далась в семнадцатом году Ленину с картавой гоп-компанией, кабы ей не подсобили. Пока мы, серошинельные, на фронтах в окопах вшей кормили, в столицах ее разворовывали сначала воронье из компании Гришки Распутина, потом «временные» Керенского. Эти уж вовсе обдирали страдалицу как липку, а православный народ, чтобы их воровства не углядел, забалтывали на революционных шабашах. Власть-то при них, «временных», как пьяная шлюха, в грязи валялась. Большевики лишь раньше других догадались ее поднять…

– Чтобы потом в еще большей грязи вывалять, – зло усмехнулся Иван.

– Эх, Ванька, Ванька! – осуждающе качнул головой старик. – Знаю, ты мне будешь о потерях в войнах, о миллионах каторжан в сталинских концлагерях… Оправдать все это – упаси господи, во веки веков!.. Жутко!.. Но подумай, сын, что это за народ «неполноценный» такой – русские? Приняв немыслимую смертную Голгофу, которой еще ни один народ не принимал, исхитриться снова возродить из пепла свою державу, перед мощью которой даже вашей наглой Америке приходится теперь гнуться. Длинную жизнь я прожил, Ванька, а не понимаю, как это возможно стало. Не понимаю, хоть убей! Видать, сам господь за большевиков был, а?.. – смахнув мокреть с вислых казачьих усов, смущенно посмотрел он на сына. – Может, и прозрел бы твой горемычный отец, ежели ему хоть раз довелось бы сердешно погуторить с русскими из-за «железного занавеса». Не учли большевики, что я пять лет с нацистами бился насмерть. За Францию я, что ли?.. За нее, Расею-матушку. А она мне от ворот поворот… Не тешу себя, что поймете вы мою стариковскую боль.

– Почему же не поймем, батя? – обиделся на старика сын.

– Американцы вы… Пуповиной с моей оренбургской степью никак не связанные.

– Не раскисай, дед! – обнял старого казака за плечи внук.

Тот сердито отстранился:

– Ты, Егор, мою фамилию и имя мое носишь?..

– Как же иначе? – Сказать деду, что у него теперь фамилия и имя на английский лад произносятся, Метлоу не посмел.

– Вот и попытайся за меня додумать и понять то, чего сам я понять не смог. Считай – наказ тебе.

– Обещаю, если случай представится, – отвел глаза в сторону внук.

Тогда он даже не предполагал, как скоро ему представится такой случай – сразу по возвращении на базу Гуантанамо. Какой-то незадачливый русский морской пехотинец, из охраны ракетных установок, в ночной тропический ливень заплутал в кубинских джунглях и напоролся на колючую проволоку, окружавшую американскую базу. Командование приказало Метлоу допросить его по полной программе.