– Феликс, ты меня знаешь…

– Ага… С первого курса. И знаю, что ты всегда была девушкой серьезной, положительной.

– Может быть, даже слишком, – невесело улыбнулась Рита. – О чем теперь сожалею.

– До сих пор помню наш несостоявшийся студенческий роман на картошке в колхозе «Светлый путь», или, как мы его тогда называли, «Сто лет без урожая».

Рита подождала, когда уйдет официант, принявший заказ, и повернула к Феликсу глаза, наполненные слезами:

– Феликс, у меня очень серьезная проблема…

– Понятно, беременна и не от мужа?..

– Время тебя не меняет, – сквозь слезы улыбнулась Рита.

– А что не так? Женщины всегда так говорят, когда на стороне залетают.

– Мне нужно срочно попасть в Гонконг. В моей «Фабрике грез» об этом заикаться нельзя, сам понимаешь…

– Ну, ты даешь, мать!.. От меня-то что нужно? У меня ведь не турагентство, а серьезный медицинский журнал.

– Вот именно поэтому я к тебе и обращаюсь. Не мог бы ты устроить мне поездку туда под прикрытием твоего журнала – как журналистке, например.

Лицо Феликса вытянулось.

– Разумеется, все расходы за мой счет, – поспешила заверить его Рита.

– А можно полюбопытствовать, зачем тебе тот азиатский вертеп? Надеюсь, ты не собираешься устроить там коммунистический переворот?

– Мне нужно найти там одного очень больного человека. Под видом журналистки, пишущей на медицинские темы, это будет проще сделать.

– Что за человек? Я его знаю?

– Нет. Но мне очень нужно… Мне больше не к кому обратиться, кроме тебя. Я наслышана про твои связи…

– Мать, не темни, – насмешливо перебил ее Феликс. – Он – невозвращенец?..

Рита смутилась от его прямоты.