– Мама, – проговорила она скованно, ибо язык и губы плохо слушались ее, – скажи мне правду. У меня все цело? Нога цела? Я ее не чувствую.

– Все у тебя цело, родная, успокойся! Все три пули прошли по касательной. Крови, правда, много потеряла, но повреждения, слава богу, оказались несерьезными. А ногу ты не чувствуешь потому, что наркоз еще не полностью отошел. Мышечная активность пока подавлена, импульсы ослаблены. Это пройдет, ты знаешь.

«А что, если это нога Тома приземлилась тогда передо мной?» Наталья почувствовала, как по телу пробежал озноб.

– Мама, из нашего отряда ногу кому-нибудь оторвало?

– Да, поступил к нам такой раненый.

– Как его фамилия?

– Джон Милл. А что?

– Это пулеметчик из разведгруппы, – подавила Наталья вздох облегчения. – Они шли первыми… – И снова тревожно взглянула на Марен: – А Том? Том жив?!

– И жив, и здоров, – улыбнулась Маренн. – Тебя доставили на вертолете позавчера утром. Вместе с этим Миллом и еще тремя ранеными. А «Тигры» провели в джунглях еще два дня после этого. Вернулись только сегодня ночью. Том уже был здесь. Мешал мне работать, – пошутила она, – все хотел к тебе прорваться. Но я его не пустила, рано еще. Успеет. Отсюда он в штаб по каким-то делам поехал, но скоро, я уверена, опять заявится. Можно даже не сомневаться.

– А вот и он! Легок на помине. – Джилл подошла к окну. – Я звук его джипа узнала.

Наталья сделала попытку подняться, но Маренн удержала ее.

– Это еще что за фокусы? Тоже мне врач называется! Нет, голубушка, прыгать тебе еще рановато. Придется какое-то время понежиться в постели…

– А я скоро поправлюсь, мама?

– Приложу к этому все силы, Натали. А таланты мои ты знаешь…

– Можно войти, мэм?

Дверь палаты открылась, на пороге появился Том. В руках он держал розовые лотосы и большой бумажный пакет.

– Да, да, конечно, майор, входите. – Маренн встала. – Теперь можно. Натали наконец проснулась, и теперь я с уверенностью могу сказать, что в самое ближайшее время пойдет на поправку.

– Благодарю вас, мэм. – Том подошел к постели Натали.

– Пойдем, Джилл, – кивнула Маренн дочери. – Нам с тобой есть чем заняться.

Том присел на краешек кровати. Дверь негромко затворилась. Несколько мгновений в палате царила тишина, они просто молча смотрели друг на друга. Потом он смущенно улыбнулся, протянул ей цветы: