Бегин был поражен тем, с какими изяществом и легкостью бандит в погонах капитана полиции защитил свой кабинет от несанкционированного им проникновения, а самого себя – от сюрпризов.

– Камера, – произнес Бегин. – Латыпов знает, что мы здесь. И теперь он знает, что мы его раскрыли.

– Что?

Бегин резко развернулся.

– Звони всем! Сейчас!

***

Машина оперативников свернула с Московского малого кольца на Старое Симферопольское шоссе и вдоль жидких зарослей редеющего на глазах леса покатила к городу. Вдоль обочин за деревьями появились, словно выползая из-под земли, частные домики. Сначала редкие, они вскоре замелькали чаще, сливаясь в сплошной частный сектор. Где-то впереди забрезжили высотки Подольска.

– Обрати внимание, – щелкнул пальцами Стасин. – Уроды вдоль малой бетонки селятся.

– Чего? – промычал Наумов, отрываясь от сотового телефона, на котором он всю дорогу играл в какую-то незамысловатую игру – убийцу времени.

– Вчера в Раменском облава была. Там от малого 107-й столько же примерно, как и здесь. Я по карте проверил. Если б нам адреса остальных упырей из банды показали, сто пудов оказалось бы, что все они так же живут. Ну, пусть не все, но половина точно. Вдоль малой бетонки. И по ней кочуют друг к другу, на малины свои. Отсюда же можно выскочить на любую трассу, подстрелить человека и юркнуть назад…

– Шерлок типа Холмсович?

– …Как шакалы. Укусить и заныкаться. Снова укусить и опять затихариться.

– Книгу об этом напиши, – проворчал Наумов. – Где ориентировка?

Стасин кивнул на крышку бардачка. Наумов выудил из отделения сложенную вчетверо бумагу с фотографией и личными данными Ришата Исмагилова.

– Уроженец Тольятти. Как они его адрес установили, мля?

– Тебе этот ФСБшник русским языком сказал. Они контакты в телефоне проверили. По биллингу, наверное, проверили, хрен ли тут думать. Все, подъезжаем.

Они ползли по неровной, в ухабах, извилистой улочке через частный сектор Климовска – южной окраины Подольска. Если на соседних, асфальтированных улицах можно было встретить большие коттеджи и настоящие дворцы, то здесь ютились старые невзрачные домишки тех, кому в этой жизни повезло меньше.

– Какой дом?