– Так, может, нам все три прохода прочесать катерами? – предложил командир БЧ-1.

– Прошу прощения, – вставил Истомин. – Боевые пловцы – подразделения разведки флота. Помимо охраны группировки мы еще обязаны установить возможного противника и средства нападения, которыми он располагает. Если мы станем бомбить все фарватеры, то кроме мертвой рыбы ничего не получим.

– Хорошо, – принял решение командир. – Я отдаю приказ готовить катера и вертолет. Вам, Истомин, сколько нужно времени для подготовки выхода?

– Час десять, считая с этой минуты, – четко ответил Андрей.

– Отлично. Я рад, Андрей Владимирович, что вы находитесь на моем корабле. Слышал прекрасные отзывы о вас, продолжателе славной морской династии Истоминых. Я рассчитывал на ваше понимание ситуации. Если честно, то я час назад связывался с разведуправлением штаба флота, и мы пришли к такому же мнению. Именно сейчас самое время совершить диверсию против нашей группировки кораблей с тем, чтобы свалить вину на сирийскую оппозицию. Кое-кому очень хочется, чтобы мы перешли к активным боевым действиям в этом регионе, чего делать нам как раз и не следует ни при каких обстоятельствах.

– Разрешите выполнять? – с каменным лицом осведомился Андрей, хотя командир смутил его своими откровениями.

В узкий извилистый южный проход Андрей пошел сам, взяв с собой старшего лейтенанта Кулакова, самого дисциплинированного и хладнокровного бойца, и лейтенанта Овчаренко. Еще одну группу из трех человек он отправил обследовать и блокировать сонарами второй проход. Остальные члены группы на катерах подстраховывали пловцов и держали связь с бортом крейсера. Вертолет ушел на север, где имелся самый большой проход, который могла пройти даже подводная лодка.

Андрей рассчитывал решить задачу в два этапа. Он хотел сначала установить ряд сонаров на верхнем уровне, потом сменить баллоны и спуститься ниже девяноста метров. Маловероятно, конечно, что кто-то будет плыть с аквалангами на такой глубине. Диверсант, который должен установить у днища крейсера мину, обязан иметь возможность быстро всплыть и уйти как можно дальше от места предполагаемой диверсии. С глубины более шестидесяти метров аквалангист должен подниматься примерно час, чтобы избежать кессонной болезни.

«Это будет уже не диверсия, а самый настоящий цирк, – рассуждал Андрей. – Либо они попробуют скрытно пройти на глубинах до тридцати метров, либо там вообще никого нет».

Но проверить он был обязан. Тем более что в последние годы очень часто стали появляться интересные разработки в области способов погружения и активной деятельности под водой. Мало ли кто чего изобрел в недрах дьявольских лабораторий НАТО. Эти ребята могут опробовать новую игрушку на русском крейсере.