Ехали мы очень долго, много раз объезжали блокпосты по полям, как это недавно делал Аюб, и на место прибыли, когда уже была глубокая ночь.

Мы были в каком-то горном селе. Стояла ясная ночь, каждая звёздочка на небе видна, было холодно. Невдалеке виднелись заснеженные шапки гор.

– Ведено, что ли? – пробормотал Аюб.

Нас отвели в большую усадьбу, в глубине которой мерно гудел дизель. В просторной гостиной одноэтажного кирпичного дома нас ждал… Шамиль. Он сидел в кресле у работающего телевизора, на вид был очень мирный, в домашней душегрейке и толстых шерстяных носках, больная нога покоилась на пуфике. Рядом стояла тумбочка, к которой была прислонена его трость. При нашем появлении Шамиль не встал, здороваться тоже не пожелал, лишь молча кивнул на диван – садитесь, мол. Четверо моджахедов, которые нас привели, остались стоять по обеим сторонам от двери.

У меня вдруг нехорошо затрепетало сердце и заныло в груди. Отчего-то мне такой приём не понравился… Шамиль мельком глянул на Аюба и долго рассматривал меня. Я бы даже сказала – неприлично долго.

– Ну, рассказывай, – Шамиль наконец перевёл взгляд на моего спутника.

Аюб начал рассказывать. Я была потрясена переменой, которая произошла в нём. Сейчас мой придурковатый дружок был преисполнен торжественной скорби, в глазах его поселилась великая тоска, голос был глух, как будто он старался сдерживать слёзы. Вот ведь артист! Так искренно изображает горе, словно и в самом деле скорбит об утрате.

У Шамиля был очень спокойный взгляд. Ничего нельзя прочитать в нём, смотрит свысока, без всяких эмоций, будто орёл на горе сидит, а ты внизу стоишь и задрал голову, чтобы его видеть. Выслушав Аюба, он кивнул, погладил бороду и сделал вывод:

– Значит, Саладин стал шахидом. Деньги мы потеряли. Деда тоже потеряли… Потому что теперь мы не можем с ними общаться, пока достойно не отомстим. То есть мы потеряли очень много. Так?

Аюб молча развёл руками, взгляд был виноватый, будто он готов был взвалить всю ответственность за произошедшее на свои плечи.

– Мы очень много потеряли, – повторил Шамиль. – И потеряем ещё. Чтобы отомстить за Саладина, придётся положить целый отряд моджахедов и пролить много крови невинных людей. Но это наша обязанность, нохчалла[26], значит, нам в любом случае придётся это сделать. Денег, конечно, жаль, но это не самая большая беда… Почему всё-таки все умерли, а вы остались живы?

Вопрос прозвучал неожиданно. Ведь говорил он вроде бы о другом, а тут вдруг – нате вам!

– Но я же объяснил! – Аюб опять развёл руками. – Нам повезло. Саладин сказал, чтобы я остался прикрывать тыл. Когда всё началось, я прыгнул в последнюю машину, а она уже там сидела… Двигатель работал, я врубил скорость, и мы умчались…