Последовала пауза: все призадумались. Действительно, когда все это началось? Как случилось, что мир сошел с ума?

Однако Шептун, который был не просто здравомыслящим практичным человеком, но и самым сильным и волевым из присутствующих, посчитал, что размышления о причинах вражды между людьми сейчас абсолютно неуместны. Он предпочитал действовать.

– Надо послать в аэропорты и на пограничные пункты агентов со сканирующими устройствами. Не важно, как мы их назовем – счетчики Гейгера или иначе, – главное, чтобы они измеряли температуру тела. Так мы выявим один из первых признаков оспенной инфекции. Естественно, мы уделим особое внимание арабам и другим мусульманам, как же иначе? Все люди с повышенной температурой будут направляться для повторной проверки и при необходимости на карантин.

Госсекретарь прервал его:

– Неужели это самый вероятный метод атаки: люди, которые намеренно?…

– Инфицированные самоубийцы, – подхватил его мысль Шептун. – Несколько лет назад мы проводили учебную операцию под названием «Темная зима», и эта гипотеза всегда рассматривалась как наиболее вероятная. Если мы сумеем выявить одного из переносчиков инфекции, можно будет проследить, откуда он появился, держать под контролем его перемещения и таким образом найти организаторов.

Наступила тишина, но Шептун знал, что это молчание, сопутствующее успеху, а не разочарованию. Они потратили несколько часов, но теперь у них появилась вполне осуществимая стратегия. При данных обстоятельствах план был превосходным, и не стоило придираться к тому, что лица собравшихся не выражают в должной степени надежды и уверенности.

Увы, план этот был обречен на неудачу.

Во-первых, сколько ни привлекай агентов для данной операции, о перемещениях Сарацина было известно лишь ничтожной кучке людей, а они вовсе не собирались кому-то помогать. Мохаммед Абдул-хан услышал, что началось какое-то светопреставление: пакистанцы, афганцы и даже, разрази его гром, иранское правительство ищут человека, путешествовавшего по Гиндукушу и, как предполагают, пытавшегося приобрести ядерный заряд. Абдул-хан не был вполне уверен, что все это имеет хоть какое-то отношение к его знакомому врачу, в прошлом – сущему дьяволу с «Блоупайпом». Однако на всякий случай Абдул-хан послал связного, одного из своих внуков, которому вполне мог доверять, с устным посланием к иранским похитителям, услугами которых недавно воспользовался. Они должны были уяснить простую вещь: Абдул-хан заклинает их, во имя всего святого, ничего не рассказывать о захваченных по его просьбе трех иностранцах. Ответное послание было еще более лаконичным: братья клялись жизнью матери, что не разомкнут уст.