– Меня зовут Лейла Кумали.

Руку дама не подала. Не надо было быть детективом, чтобы понять: я ей не понравился. Возможно, потому, что вторгался в зону ее служебной ответственности, а может быть, она просто питала неприязнь к американцам. Скорее всего, и то и другое, решил я. Так, наверное, заведено в Турции: поставить собеседника на место с самого начала. Пара ударов – и ты вне игры.

– Очень жаль, что вам пришлось ехать издалека на такое короткое время, – сказала она, садясь. – Как я уже упоминала в письме, причиной смерти молодого человека стал несчастный случай. Это совершенно ясно.

– Когда вы собираетесь завершить расследование? – спросил я.

– Сегодня. Папка с документами будет отправлена моему начальству уже утром. Если не возникнет никаких возражений, дело перешлют в Анкару главе департамента, который закроет его и опечатает папку.

– Боюсь, что с этим придется подождать. Мне необходимо ознакомиться с ходом расследования до того, как будет принято какое-либо решение.

Обычно я не столь резок, но допустить, чтобы дело прошло мимо меня, я не мог. Мне надо было выиграть время.

По брошенному на меня взгляду я понял, что женщина-коп не на шутку рассердилась, хотя и постаралась скрыть это. Она не отвела глаз, желая вынудить меня сделать какой-нибудь примирительный жест, но мне доводилось выдерживать и более суровые взгляды.

– Не думаю, что есть какая-то нужда в подобной задержке, – сказала она наконец. – Я уже упоминала, что могу изложить вам суть этого дела за каких-то двадцать минут, может быть даже быстрее. Здесь все абсолютно ясно.

Открыв шкаф, Лейла Кумали извлекла стопку папок и, найдя фотографию лужайки позади Французского дома, швырнула ее на стол.

– Вот сюда он упал, – пояснила она, показывая, как летел молодой человек с отвесной скалы.

Вдоль осыпающегося обрыва шло деревянное ограждение, которое опоясывало всю относящуюся к поместью территорию мыса и заканчивалось у красивого бельведера в самой верхней точке.

– В четырех метрах к северу от бельведера он или вскарабкался на ограду, или перелез через нее, – продолжала женщина. – Мы знаем точное место, потому что человек из моей команды криминалистов нашел зацепившуюся за древесину нитку из хлопчатобумажных брюк, принадлежавших погибшему.

Английский язык Кумали был очень хорош, но она слишком сильно выделила «команду криминалистов», все еще кипя от негодования и давая мне понять, что здесь не какое-нибудь захолустье: они тщательно проводят расследование, используя все современные методы. Я открыл рот, чтобы задать вопрос, но она меня опередила: