Собравшись первым делом обыскать комод, я выхватил лучом фонарика высокий шкаф для хранения документов в гардеробной. Попытался было выдвинуть ящик и с удивлением обнаружил, что он заперт.

Открыв бумажник, извлек из него небольшой набор отмычек, и, хотя прошло много лет с тех пор, я как обучался этой технике, мне потребовалось меньше минуты, чтобы открутить болт, – настолько простым оказался запор. Первый ящик был заполнен отчетами о полицейских расследованиях, были там и бумаги, относящиеся к смерти Доджа. А в пустом пространстве за ними я обнаружил пистолет, «Вальтер П-99»: теперь понятно, почему Кумали запирала этот ящик.

В самом этом факте не было ничего примечательного: многие копы хранят дома запасное табельное оружие, но я обнаружил серийный номер, выгравированный на дуле, и внес его в свой мобильник для последующей проверки. Кто знает: может быть, где-то когда-то пистолетом пользовались или же его регистрировали на чье-то имя – а вдруг это даст мне ключ к разгадке?

Следующий ящик был почти пуст: там хранились счета со штампом «оплачено» и подробный, расписанный по пунктам счет из местной больницы. Документ был написан в основном по-турецки, только названия лекарств – по-латыни. Я обучался медицине и знал, в каких случаях они применяются. Посмотрев на первую страницу, я увидел имя пациента, а также дату и понял, что несколько недель назад сына Кумали положили в больницу с менингококковым менингитом.

Это чрезвычайно опасная инфекция, особенно для детей. Она пользуется печальной известностью еще и потому, что ее трудно диагностировать достаточно быстро. Многие врачи, даже в приемных отделениях больниц, нередко принимают менингококковый менингит за грипп, и ошибка эта порой обнаруживается слишком поздно. Кумали повезло: ей попался знающий доктор, к тому же решительный. Он не стал ждать результатов клинических исследований, а незамедлительно прописал мальчику внутривенно большие дозы антибиотиков, которые, безусловно, и спасли ему жизнь.

Я продолжил чтение документа, испытывая радость, что все закончилось сравнительно благополучно. Добравшись до последней страницы, я взглянул на подпись Лейлы Кумали на счете. Уже собирался было положить документ на место и тут вдруг понял, что не знаю точно ее фамилию, потому что никогда раньше не видел, как она пишется.

В Турции существует строгое правило: разведенной женщине возвращают фамилию, которую она носила до замужества. Правда, однажды я где-то читал, что в исключительных случаях суд может дать разрешение этого не делать. Если допустить, что Кумали она стала после свадьбы, тогда ключом к ее прежней жизни может стать девичья фамилия.