А того это, похоже, не волновало. Принимая жесткие пинки товарищей, он вцепился зубами мне в плечо, рыча, как хренова собака.

Сука, ну и животное. То ли баран, то ли псина.

Неслабая часть ударов прилетела по шлему. И хотя боли я не чувствовал, приятного было мало — башку мотало туда-сюда, и мозг бился о стенки черепа, заставляя меня терять фокус.

Зрители вопили во все глотки. Накал их эмоций достиг предела. Я был придавлен сверху, меня топтали со всех сторон, так что вполне естественно, что на долю секунды внутри поднялась волна паники. Но я подавил это чувство и начал искать выход из положения.

Правая рука все еще сжимала мачете. Я как мог, начал отмахиваться от стоящих вокруг зомбарей. Порезав несколько ног, я слегка улучшил ситуацию. Ударов стало меньше, потому что нормально бить раненой ногой не может даже самый лютый псих.

Ты не чувствуешь боли? Молодец. Твоим мышцам похуй — рассеченные, они не будут работать.

Левой рукой я вцепился в лицо безумца, грызущего мое плечо. Сунул большой палец ему за щеку и, разрывая ему пасть, заставил убрать зубы. У него во рту при этом остался кусок моей плоти, но это было меньшее из зол.

Сделав мост, я ухитрился сбросить зомби с себя. Сразу же поджал ноги к туловищу и закрутился на спине, как черепашка-ниндзя на панцире. Бил пятками и мачете, расчищая пространство вокруг себя, и как только увидел дыру в окружении, мигом совершил перекат и оказался на ногах.

Воу! В кровь хлынули эндорфины. Ребра пульсировали от полученных ударов, дыхание стало тяжелым, я весь покрылся потом — но пока что, сука, был жив!

Пора закончить вторую волну!

Мачете сверкнуло в приглушенном свете прожекторов, разваливая голову ближайшего зомби от макушки до челюсти. Я вырвал клинок, и следом за ним хлынул поток крови. С жуткой улыбкой на располовиненном лице безумец рухнул замертво.

Я перешел в режим берсерка. Наступал с такой яростью, что даже тупого натиска безумцев не хватало, чтоб меня остановить. Я рубил и резал, вспарывал животы и отсекал протянутые руки. Кулаки стучали по шлему, ботинки били по ногам и животу, грязные желтые ногти рвали кожу на плечах и груди. Пот и кровь, своя и чужая, ручьями текли по мне.

Я отключился. Адреналиновая пелена застлала глаза. Я уже не слышал рева толпы, не слишком понимал, где нахожусь, цель была одна — убивать! Не чтобы выжить, не чтоб спасти свою шкуру, просто — убивать! Обрывать чужие жизни одну за другой и наслаждаться этим!

Я не понял, когда все закончилось. Вновь осознал себя, когда стоял над остывающими телами и продолжал рубить то, что от них осталось. Все полученные раны вдруг разом вспыхнули, руки ослабли, и сплошь багровое мачете с кусочками мяса на лезвии выпало из пальцев.