– Желаете оспорить? – вставляет реплику Бахыт.

– Боже упаси! – притворно ужасается Лидс. – В самом статусе нет сомнений! Но имевшая место коллизия, я о Вашем прибытии и пребывании, действительно вызвала определённый переполох в моём министерстве, и наша позиция по вопросу всех остальных ваших нот сейчас на стадии разработки.

– Я могу попросить вас объявить вслух вашу официальную должность? – Бахыт подчёркнуто вежливо смотрит на чиновника.

– Заместитель министра, – кивает Лидс в ответ.

– В таком случае, предлагаю. Здесь – студия, и хозяин вот, – Бахыт указывает на ведущего. – Давайте наши рабочие вопросы обсудим позже, когда будет назначено официальное время наших с вами консультаций? По всем интересующим стороны вопросам. Пока же…

– Всё верно, господа! – Подхватывает ведущий. – Нашим зрителям было бы очень скучно слушать ваши пикировки и споры на профессиональные темы. На самом деле, мы находимся тут, чтоб ответить на два простых вопроса. Вопрос первый…

* * *

Ролик получился жёсткий. Понятно, что делала его Мадина, причём многого я от неё в этом плане не ожидал.

Какие бы объёмы информации она через себя ни пропускала, эмоции, по моему опыту, никогда не были её сильной стороной. Что и понятно.

Посмотрев ролик, я сменил точку зрения: в обезличенной подаче фактов, с опорой на видеоматериал, эмоций может быть больше, чем в самом истеричном крике. Как оказалось.

Я не силён в дипломатии вообще, но отец учил, что главное – сила. С точки зрения Ислама, ещё имеют значения и намерения, потому я ничуть не колебался, давая согласие на короткое интервью после пары суток за закрытыми дверями в местном МИДе.