- Вот и прекрасно. Через пару часов, сюда прилетит один очень важный человек из Москвы. С ним все и обсудим. А насчет возможно или нет... Что мы, в конце концов, теряем? Если наша судьба предрешена – ничего. Но, если все жесть шанс сохранить свою свободу, то почему бы его не использовать?

Самолет остановился на одной из боковых стоянок, за которой уже открывались створки теплого ангара. К нему тут же подскочил приземистый буксировщик и, подцепив переднее шасси, ловко задним ходом закатил его внутрь.

Китай.

Пекин.

Судя по сияющему виду, настроение у Гао было превосходным. Он всю дорогу мурлыкал себе под нос какую-то веселую китайскую песенку, то и дело доставал свой смарт и перечитывал так обрадовавшее его сообщение.

- Да не светись ты так, - толкнул его локтем Монтини. – А то салон лимузина сожжешь. У тебя такой вид, как будто тебе сам кормчий вручил орден «Первого августа»* (*Орден «Первого августа» - высшая награда вручаемая силовикам в КНР. В этот день в 1927 году была создана Народно-освободительная армия Китая).

- Пока не вручил, но к этому все идет, - весело ответил Гао. – То, что ты рассказал о контакте с Ишихарой замечательно! Наш доклад очень, очень понравился руководству. Теперь в разговоре с председателем тебе надо еще раз все детально описать и ответить на его вопросы.

Они ехали в широком просторном лимузине по загруженным улицам Пекина в штаб-квартиру МГБ, где их ждала встреча с председателем самой мощной в Китае силовой структуры.

- Не понимаю, чему ты радуешься? – Майк немного удивленно посмотрел на китайца. – Линда же будет разводить нас как коров, только вместо молока мы будем давать свою ментальную энергию.

- Да брось, ты! Какие коровы? Какое молоко? Ты же ученый! Подумай об открывающихся перспективах, о новых знания, о прогрессе. Человечество ждет мир и процветание. Что еще тебе надо?

- Даже не знаю... – Монтини повернулся к окну и некоторое время рассматривал спешащих по своим делам прохожих и медленно двигающиеся с ними в потоке машины. – Но сознавать, что тобой руководят, что твоя судьба предрешена. Какое-то странное это чувство. И тот факт, что нас ждет процветание, меня почему-то совсем не радует.

- С каких это пор ты стал занудой, - Гоа повернулся и подозрительно посмотрел на итальянца. – Может, ты нам не все рассказал. Или ты чувствуешь, что что-то упустил, и это тебя беспокоит?