— Ты самый несчастный человек в заведении, — сказала она с материнской улыбкой. — Потерял любимую или жену?

— Хуже, — ответил Питт. — Машину.

Она бросила на него взгляд, каким смотрят на марсиан и придурков, пожала плечами и перешла к соседнему столику.

Питт продолжал сидеть, помешивая вишенкой „Манхеттен“ и ни на что в частности не глядя. Где-то в ходе событий он утратил над ними контроль.

Теперь события контролируют его. То, что он знал, кто пытался его убить, не утешало. Мотив был только у Бугенвилей.

Он подобрался чересчур близко. Не нужно большого ума, чтобы разгадать эту загадку. Он сердился на себя за то, что, как подросток, играл в компьютерные игры с их финансовой организацией; а ведь они выступают совсем за другую лигу.

Питт чувствовал себя так, словно обнаружил посреди Антарктики сейф, набитый валютой, но тратить валюту совершенно негде. Его единственный рычаг — знать больше, чем, как они считают, ему известно.

Загадкой оставалось участие Бугенвилей в похищении „Орла“. Он не видел мотивов для убийства команды и потопления яхты. Единственной нитью оставались многочисленные трупы корейцев.

Неважно: это проблема ФБР, и он рад от нее избавиться.

Пришла пора действовать, решил он, и прежде всего нужно собраться с силами. Для этого решения тоже большого ума не требовалось.

Он встал и подошел к стойке.

— Могу я воспользоваться твоим телефоном, Кабот?

Бармен, остролицый ирландец по имени Шон Кабот, с сомнением взглянул на Питта.

— Местный звонок или дальний?

— Дальний, но наличными не плати: я оплачу карточкой.

Кабот равнодушно кивнул и поставил телефон на угол стойки, подальше от других клиентов.

— Жаль твою машину, Дирк. Я ее как-то видел. Красавица.

— Спасибо. Купи себе выпить и впиши в мой счет.

Кабот заполнил стакан имбирным элем и поднял:

— За доброго самаритянина и гурмана.