— Неверно. Их тридцать девять.

Питт пересчитал, и у него снова получилось сорок.

— Я терпеть не могу спорить, но …

Хальдер прервал его взмахом руки.

— Если один из них можно будет вывезти отсюда, когда будет расчищен вход, и переправить через границу, прежде чем я сделаю официальную опись…

Хальдеру не было нужды договаривать фразу. Питт услышал, но он не был уверен, что он правильно понял ее смысл. Ме-262 в хорошем состоянии, пригодном для восстановления, должен был стоить не меньше миллиона долларов.

— А когда вы сможете составить опись? — спросил он, чувствуя, что он на верном пути.

— После того, как я составлю каталог награбленных произведений искусства.

— Для этого потребуются недели.

— Возможно, даже больше.

— Почему? — выложил Питт свое недоумение Хальдеру, смущенный столь щедрым даром.

— Считайте это моим покаянием. Я был крайне груб с вами тогда. И я чувствую себя обязанным наградить вас за мужественный поступок, за то, что вы нашли сокровища, спасли, возможно, пять жизней и помешали мне показать себя полным идиотом и, скорее всего, потерять работу.

— И поэтому вы предлагаете глядеть в другую сторону, пока я буду красть один из них.

— Их так много, пропажу одного никто не заметит.

— Я вам чрезвычайно признателен, — сказал Питт.

Хальдер посмотрел на него.

— Я попросил своего приятеля из разведки посмотреть ваше досье, пока вы были заняты в туннеле. Я подумал, что «Мессершмитт-262» будет прекрасным пополнением вашей коллекции и дополнит ваш трехмоторный «Форд».

— Ваш приятель был очень внимателен.

— В качестве собирателя редких образчиков механического искусства, я полагаю, вы отнесетесь к этой машине с должным уважением.

— Она будет полностью восстановлена, — пообещал Питт.