– Держу пари, что он взорвался, как атомная бомба, когда обнаружил, что автомобиль украден, да еще и вычислил, что виновники мы, – засмеялся Джордино.

Питт приставил ладонь козырьком к глазам и посмотрел на заходящее солнце.

– Через час стемнеет, тогда и отправимся в путь.

– Как там местность впереди выглядит?

– Сразу же после выезда из этой ложбины и возвращения в речное русло нас ждет гладкий песок и гравий, перемежающийся разбросанными кое-где валунами. Можно двигаться достаточно быстро, если внимательно следить за дорогой и избегать острых камней, которые могут порвать нам шины.

– Как далеко, по-твоему, мы отъехали от Бурема?

– Согласно одометру, сто шестнадцать километров, ну а по прямой, я думаю, около девяноста.

– И все еще не видать никаких признаков химического производства или сооружения по уничтожению отходов.

– И ни единого пустого мусорного контейнера.

– Я не вижу смысла в продолжении поисков, – сказал Джордино. – Ведь химикаты никак не могут попасть за девяносто километров в Нигер по сухому руслу.

– Да уж, по нему вряд ли, – согласился Питт.

– Мы можем попробовать добраться до алжирской границы.

Питт покачал головой:

– Горючего не хватит. Нам придется одолеть двести километров до Транссахарской магистрали, чтобы там кто-нибудь довез нас до цивилизации. Но мы умрем от жары и жажды, не проделав и половины этого пути.

– Какой же у нас выбор?

– Продолжать двигаться.

– И как далеко?

– Пока не найдем то, что ищем, пусть это и удлинит в два раза дорогу назад.

– И в любом случае усеет этот ландшафт нашими костями.

– Зато мы сделаем хоть что-нибудь, чтобы исключить эту часть пустыни из зоны поиска источника загрязнений, – бесстрастно сказал Питт, так пристально глядя в песок под ногами, словно там ему было видение.