– Так что же вы предлагаете? – терпеливо спросил Левант.
– Двигаться на юг до пересечения с железной дорогой, идущей из Форт-Форо, – сообщил Питт. – Там захватить поезд до Мавритании. Если мы правильно разыграем наши карты, Казим не врубится, пока мы не доберемся до Сент-Этьена и до моря.
– В пасть льву, – скептически пробормотал Левант. – В вашем изложении все выглядит так просто...
– Пустыня от Тебеццы до комплекса по уничтожению вредных отходов в Форт-Форо в основном представляет собой ровную поверхность с редкими песчаными дюнами. Если мы будем держать среднюю скорость пятьдесят километров в час, то доберемся до железной дороги еще до рассвета и сэкономим горючее.
– А что потом? Мы же будем открыты со всех сторон.
– До наступления темноты мы спрячемся в старом форте французского Иностранного легиона, а затем остановим идущий к границе поезд и посадим всех туда.
– Вы говорите о старом, настоящем Форт-Форо? Его ведь забросили сразу после Второй мировой войны. Я посещал его однажды.
– И я тоже.
– Но без проводника, который проведет нас через дюны, это похоже на самоубийство, – не сдавался Левант.
– Один из спасенных заключенных – профессиональный гид. Он знает малийскую пустыню, как кочевник.
Левант вновь устремил взгляд на горящий самолет и несколько минут взвешивал все «за» и «против». Если бы он был на месте генерала Казима, то тоже бы ожидал, что его добыча двинется на север, к ближайшей границе. И он также бы направил все свои войска туда. Значит, Питт прав, пришел он к выводу. Не было абсолютно никакой надежды сбежать через северную границу в Алжир. Казим ни за что не откажется от преследования, пока все они не будут мертвы. Бросок же в противоположном направлении – это как раз та самая сумасбродная идея, реализовав которую можно одурачить Казима и Массарда с неплохими шансами ускользнуть из их цепких щупальцев.
– Не рассказывал ли я вам, мистер Питт, что провел восемь лет в пустыне, когда служил в Иностранном легионе?
– Нет, полковник, не рассказывали.
– У кочевников была побасенка о льве, у которого в боку торчало охотничье копье, и он пошел из джунглей на север и переплыл реку Нигер, чтобы умереть в теплых песках пустыни.
– В этом есть какая-то мораль? – рассеянно спросил Питт.
– Никакой.
– Но что-то это все-таки означает?
Левант обернулся на шум подъехавших транспортеров, остановившихся рядом с вездеходом. Затем вновь посмотрел на Питта и улыбнулся.
– Это означает, что я собираюсь прислушаться к вашим доводам и двинуться на юг, к железной дороге.