Джордино уставился на него ничего не понимающим взгля­дом, но оспаривать его утверждение не стал. Питт перелистал дневник, нашел место в самом его начале и показал его Джор­дино.

—  Полное имя помощника Ханта — Цендинь Боржин. Те­перь понятно?

—  Не может быть, — прошептал Джордино. — Отец нашего Толгоя?

—  Если не ошибаюсь, мы с тобой не так давно видели мра­морную гробницу Цендиня Боржина.

—  Но если в каменном святилище в каменном надгробии покоится Цендинь, то в мраморном саркофаге в центре...

—  Вы правы, мой чрезвычайно догадливый друг. В мрамор­ном саркофаге лежит тело Чингисхана.

После захода солнца они присоединились к ламе и мона­хам, собравшимся в одном из гэров на ужин, очень скромный, как, впрочем, и завтрак, и обед. Состоял он из овощного супа с вермишелью и пиалы землисто-черного чая. Монахи ели в по­чтительном молчании, на изредка бросаемые ламой короткие вопросы отвечали исключительно кивками. Питт тайком изу­чал лица высохших монахов, двигавшихся со стоической гра­циозностью. Большинству давно перевалило за шестьдесят, их умудренные глаза ярко сверкали среди глубоких морщин, из­бороздивших лица. Все монахи были гладко выбриты, за исключением послушника, голову которого венчала густая шеве­люра. В два приема проглотив еду и чай, он повернулся к Питту с Джордино и с улыбкой бесцеремонно пялился на них, пока остальные заканчивали ужин.

После ужина Питт и Джордино вместе с монахами перешли в храм посмотреть вечернюю молитву и только потом удали­лись к себе, в здание склада. Разгаданная тайна местонахожде­ния усыпальницы Чингисхана полностью овладела мыслями Питта — теперь ему хотелось как можно быстрее вернуться в Улан-Батор. Готовясь ко сну, он пододвинул раскладушку по­ближе к дверному проему.

—  Уже не можешь спать в закрытом помещении? — поин­тересовался Джордино и тихо рассмеялся.

— Не в этом дело, — ответил Питт. — Есть у меня кое-какие причины для беспокойства.

— Для меня предметом для беспокойства может быть толь­ко отсутствие сносной пищи. Почти неделю голодный хожу. Начинает надоедать, — недовольно проворчал Джордино, за­бираясь под одеяло.

Питт снял с одной из полок открытую коробку, набитую благовониями, четками и другими атрибутами для буддийской молитвы. Минут пять он зачем-то возился с ней, затем погасил керосиновую лампу и присоединился к Джордино — залез под одеяло и быстро уснул.

Непрошеный гость явился сразу после полуночи. Тихо сту­пая, он слегка приоткрыл складскую дверь и вместе с тонкой струйкой лунного света бочком пролез в образовавшуюся щель. Он чуть подождал, пока его глаза не привыкнут к полутьме, за­тем двинулся к кровати, стоявшей неподалеку от двери. Приближаясь к ней, он случайно задел ногой валявшийся на полу крошечный колокольчик для молитвы, и тот слабо звякнул. Негромкий отголосок от слабого металлического звука разнес­ся по комнате. Пришелец застыл на месте, долго стоял не дви­гаясь и даже не дыша. Потом все снова стихло. Шли секунды, до ушей его доносился шорох и дуновение ветра.