На яхте ему так никто и не ответил, зато отреагировал владелец соседнего судна.

— Ника сейчас нет дома, — объяснил он, высунув голову из каюты. — Уехал несколько минут назад.

Пол поблагодарил его и вернулся к автомобилю. По пути он еще раз взглянул на борт яхты и увидел, что транец был заметно светлее остальной части корпуса. Тогда он вернулся к яхте и спросил у соседа Никкерсона, менялось ли за последнее время ее название.

— Да, название сейчас действительно другое, — подтвердил тот.

Через несколько минут Пол уже сидел за рулем автомобиля.

— Никкерсона нет дома, — сказал он женщинам.

— Я видела, как ты проверял название яхты, — посмотрела на него Гэмей.

— Да, просто из любопытства. Сосед Никкерсона сказал, что раньше эта яхта называлась «Тисл».[13]

Анджела удивленно подняла голову.

— Вы уверены?

— Да, а что?

— Артишоки.

— При чем тут артишоки? — улыбнулся Траут.

— Я встречала это слово, когда собирала досье для своего друга писателя. Круглые артишоки называются «тисл».

Глава 42

Глава 42

Саксон открыл дверь снимаемого им коттеджа на берегу залива и включил свет.

— Добро пожаловать в лабораторию Саксона по консервации археологических находок, — сказал он, широко улыбаясь и радушно приглашая друзей внутрь.

Все стулья и диван в душной гостиной были сдвинуты к дальней стене, освобождая пространство для большого черного мусорного бака из пластика и двух раскладных столиков для пикника, придвинутых друг к другу. На столиках виднелась стопка плотных листов бумаги, спрессованная между двумя фанерными листами.

А на диване лежал и две части амфоры. Тонкая поверхность керамической посуды была изъедена морской водой и покрыта остатками зеленых водорослей. Одна часть амфоры представляла собой почти целый сосуд, а рядом с ней лежала вторая — горловина с запечатанным верхом. Остин взял со стола слесарную ножовку и тщательно изучил крошки зеленоватой пыли на ее зубцах.