– А где Цветко? Школьный учитель Цветко? Вы не видели Цветко?

А потом по взлетной полосе вышел Бармин с телом Андрея Маевского в слабеющих руках. Наступало время вспомнить погибших – сегодня, вчера, когда-либо.

Из-под ворота Маевского свесился наружу золотой медальон на кожаном шнурке.

Всадник, подняв коня на дыбы, уверенной рукой вонзал копье в злобного извивающегося змея. Над головой всадника сиял нимб.

А конь звался Фенимором, только теперь этого не знал никто в целом мире.

Из расселины в самом ее верху появилось сначала острие длинного антикварного штыка, потом седые волосы, потом целиком голова Цветко. Из последних сил учитель подтянулся, выбрался на ровную поверхность и несколько секунд жадно и громко дышал.

Потом поднялся, ошалело огляделся – и побежал. Он мчался по лесу, не разбирая дороги, не огибая препятствий, кратчайшим путем. Ветки хлестали его по лицу, не давали прохода, но Цветко продирался сквозь них, из них, из-под них – словно из-под рухнувших балок полыхающего отчего дома.

«Сделали… Сделали… Сделали!» – стучало в висках восторженно, но без радости. Ведь что может быть сделано, когда по большому счету и сделать-то уже ничего нельзя! Армия ушла, край пуст, и тысячи смуков приближаются к Лешичам, Глоговацу, Приштине, ко всему, о чем бьется сердце…

А сердце Цветко колотилось будь здоров – от второй подряд бессонной ночи, от сумасшедшего подъема в расселине, от всего, что случилось за последний год и последние дни.

Теряя дыхание, он достиг вершины холма и, сбавив шаг, подошел к Хранителю Сербии. Слезы на щеках Цветко давно высохли, оставив светлые полосы на покрытых пылью и оружейной копотью скулах.

Он гладил пальцы скелета, остатки ткани на рукавах и все пытался зафиксировать винтовку так, чтобы она не выпала из костяной длани Хранителя. Трехлинейка выскальзывала снова и снова, и Цветко сквозь зубы выл от бессилия.

– Не отпускай ее! Пожалуйста! Пожалуйста!

Он в бесчисленный раз вжал приклад в непослушную траву и прислонил винтовку к раскрытой руке скелета. Что-то изменилось. Трехлинейка встала идеально ровно. Цветко померещилось, что пальцы скелета чуть сжались, обхватив цевье.

Над зубчатым горизонтом показался красно-розовый край солнечного круга. Порыв теплого северо-восточного ветра зашелестел травой, листьями, растрепал волосы Цветко. Совсем обессилев, он опустился на землю, сел лицом к солнцу, зажмурился и улыбнулся.

За его плечом застыл скелет с оружием в руках. Солнце тонуло в пустых глазницах, дробилось на сломанном козырьке, отбрасывало блики от старинной кокарды и по-прежнему острого штыка. Хранитель Сербии встал в вечный дозор.