— Как нашел меня?!

— Ты извини, конечно, Бронислав, но у твоих снегоступов характерный отпечаток на снегу. А умение читать следы ведь у нас обязательное.

Охотник сплюнул от досады.

— Ладно. Хрен с ними, с отпечатками на снегу. Да войди ты, чего мнешься там как целка.

Резунец послушно вошел.

— Ну, говори, что за вести.

— Короче, — цербер покосился на стоявшего у стены Рябого, все еще сжимающего тесак в полной готовности к применению, — наш главный приказал своим вертухаям срочно тебя найти и доставить в Архион.

— Что? — Бронислав опешил. — Я что-то не понял. Что значит — найти и доставить? Я вам кто, преступник в бегах?

— Да тут такое дело…

— Может, тебе треснуть по зубам, чтобы не мямлил, а говорил быстро и четко?

— Короче, там, в метро, полная жопа. Ясное дело, что нападение на наш сектор нельзя оставить безнаказанным. Это принцип: на любой косой взгляд отвечать так, чтобы все трепетали, чтобы долго ни у кого не оставалось сомнений, кто в нашем мире главнее и сильнее…

— Ты мне какого хрена втираешь то, что я и так знаю, а?!

— Ну, мы, конечно, напали на Перекресток Миров. И гонцов послали к другим, пусть тоже нападают, мы не против. Да только там хрень полная. Мы-то знали, что, Едаков ослабил свою общину запретом на оружие для большинства и сокращением числа неприкасаемых вооруженных людей. Ну и пошли наши, как на прогулку. Первый кордон перебили легко, но на самом Перекрестке творится что-то странное. Короче, захлебнулась наша атака. Мало кто из бойцов первой волны сумел отступить. А на улице нашему патрулю сдался кто-то из едаковских громил. Говорит, восстание в общине, народ захватил склад с оружием. И вышло так, что там теперь при стволах практически все. И в Архионе из-за наших больших потерь начались роптания. Ну и главный хочет крайнего найти. Виноватого назначить. Тебя, то бишь. Иначе, чего доброго, и у нас бунтовать начнут. А еще твари с ума посходили. Там из-за речки целая лавина прорвалась в город, воины и принцы. Какая-то сволочь последний мост взорвала. На другом берегу стрельба, кто там, понять не можем. Но шмаляют так, будто патроны для них не проблема.

— Хера себе дела, — пробормотал Рябой.

Бронислав некоторое время хмуро смотрел на Резунца, переваривая услышанное. Затем смачно сплюнул.

— Крайнего, значит, нашли. Ну-ну. Поглядим.

— Бронь… ты это, — снова замямлил Резунец, — ежели что, я за тебя. И еще там мужики есть свои…

— Да вы уберечь станцию не смогли от ублюдков каких-то. Обосрались. Теперь в туннеле обосрались. На кой хер мне такие сочувствующие, а?

— Бронь, но я же…