Арена боя была завалена трупами, чадила дымом подбитая техника. Из дымовой завесы вырывались длинные языки танковых выстрелов, кометы реактивных гранат, розоватые строчки трассирующих очередей. В этой жуткой какофонии уничтожения не было слышно ни криков сражающихся, ни стонов раненых, их заглушал грохот выстрелов и рев танковых моторов.

— «Первый», — раздался в шлемофоне голос Чечетова.

— Слушаю, — ответил Волин, наводя экран триплекса на танк майора.

Лобастый «Т-62» с сорванными противокумулятивными экранами, с разбитыми ящиками из-под инструмента и черными опалинами от реактивных струй был похож на бойцовского пса после хорошей потасовки. Многотонная машина, сделав рывок вперед, стала разворачиваться.

— Пора уходить, — прозвучало из динамиков.

И тут Волин увидел, как в танк Чечетова с разные сторон врезалось несколько реактивных гранат. Одна из них, скользнув по обтекаемой башне, отрикошетила и свечой вертикально взмыла в небо. Другая ударила в станок задранного в небо разряженного «ДШК» и взрывом сорвала его с башни. Третья ударила в корму, и из-под моторных жалюзи полыхнули языки пламени. Четвертая и пятая сорвали последний ящик на борту танка, перебили гусеницу и зажгли резину на катках. Охваченный огнем, подбитый танк замер, и сразу к нему из-за развалин с восторженными криками бросились моджахеды.

— Гога, тормози, — закричал Волин.

Ковалев, вдавив тормоз до предела, остановил танк.

Танковая пушка ухнула, плюнув полутораметровым языком пламени, взрыв осколочного снаряда накрыл окруживших танк душманов.

— Вперед, Гога, может, кто еще живой, — срывая голос, кричал Волин.

Пока, виляя между воронками, танк несся на выручку своему собрату, мичман Лебедев успел перезарядить танковый пулемет, а Волин опять открыл башенный люк — в случае чего прикрыть огнем «ДШК». Чечетовский танк уже был объят огнем по самую башню.

«Неужели все погибли?»

Когда расстояние между бронированными машинами сократилось до нескольких метров, из-под днища выскочил силуэт маленького человека. Ким! Вскочив на ноги, старший лейтенант «рыбкой» нырнул между гусениц мчавшегося танка.

— Тормози, — закричал Волин, бросаясь к десантному люку.

Танк дернулся, как будто наскочил на невидимое препятствие. Откинув крышку люка, из-под танка показались закопченные руки Кима. Две пары рук подхватили старшего лейтенанта, втащили его вовнутрь, он тяжело дышал, будто задыхался.

— Кто жив? — стараясь перекричать шум двигателя, спросил Волин.

— Только Чечетов, но у него перебиты обе ноги, и он остался в танке. Вам приказал отходить. Задание выполнено, — прохрипел, не в силах перевести дух, Ким.