То есть нужно было спасать несчастную женщину. Однако Шрэк, будто чувствуя что-то неладное, не отходил от Милы ни на шаг.

Но тут из зала выбежал тот самый милиционер-водитель, который возил Потапчука, и выкрикнул:

— Скорее, скорее сюда!

Шрэк, не выпуская из рук трубки телефона, побежал в зал.

Часы пробили половину восьмого, и в тот же миг зал вздыбился взрывом. Глеб упал на пол и увидел, что рядом с ним лежит тот самый милиционер-водитель. Глеб хотел приподняться, но милиционер указал взглядом на входную дверь. Она распахнулась, и в холл вбежали охранники. Слепой сокрушенно качнул головой и снял их несколькими выстрелами. Милиционер, ставя свой пистолет на предохранитель, удовлетворенно кивнул.

— Вот теперь можно встать, — сказал он.

Когда Глухов вбежал в холл, зал полыхал, а Слепой уже выносил на улицу Милу.

— Она жива?! — взвизгнул Глухов.

— Идите в машину, — сухо приказал Слепой.

Глеб устроил Милу на заднем сиденье глуховской машины и, прежде чем сесть в нее, осмотрел двор в надежде заметить водителя-милиционера, который, как он догадался, успел раньше его подложить взрывное устройство. Но парня нигде не было.

— Ну что, поехали? — спросил Глухов, весь дрожа не то от страха, не то от холода.

— Поехали, — кивнул Глеб и набрал номер МЧС. Хотя и прошли дожди, оставалась опасность, что огонь может перекинуться на лес.

О погибших людях Глеб старался не думать. Хотя, прочитав компромат, который собрал журналист Котов на каждого из тех, кто сотрудничал со Шрэком, он понимал, что все эти люди заслуживают самого жестокого наказания. Чем измерить горе матерей, детей которых посадили на иглу с подачи владельца ночного клуба «Аватар»? А кто утрет слезы девочек, которые, как мотыльки на огонь, летели в фиктивные модельные агентства, которыми заправляли «мамки»? Многие из товарищей Шрэка отсидели по сроку, а то и по два и все равно продолжали заниматься преступным бизнесом. В общем, правильно говорит народная мудрость: горбатого лишь могила исправит.

Эпилог

Эпилог

В Москве все было… как в Москве. И хотя стояла середина зимы, по-осеннему шел дождь, было сыро и слякотно.

Потапчук уговорил-таки Слепого отметить успешное окончание осенней операции в одном из тихих местечек. В кафе действительно, считай, никого не было. Можно было без оглядки на соседей выпить коньяку и поговорить.

— Ты до сих пор на меня обижаешься? — спросил Потапчук, кривя в улыбке губы.

— А ты как думаешь?! — пожал плечами Глеб, делая вид, что он действительно сердится. — Яс таким трудом несу эту самую чудо-бомбу в дом, а тут оказывается, что бомба уже подложена и даже запланировано, когда она должна сработать.