Солдат покосился на полковника, и тот кивнул:

— Давай, давай.

На вокзале Проскурин спустился в камеру хранения, открыл ячейку, вытащил свои бумаги, проверил, все ли на месте, убедился, что все, и с облегчением вздохнул. Значит, не нашли пока. Ну и слава Богу. «Кипарис» и обойму он тоже забрал с собой. Сунув тетрадь с картами в карман, а автомат за брючный ремень, Проскурин поднялся наверх и сел в «Волгу».

— Теперь вот что, — так же беспардонно обратился майор к водителю, — ты, командир, подбрось-ка меня до библиотеки какой-нибудь. Есть у вас здесь крупная библиотека?

— Есть, конечно, — кивнул Максим.

— Вот до нее и подбрось. На, держи, — он выложил на сиденье «добычу». — Положи-ка лучше к себе в сейф, там надежнее будет. Тут полетная карта Алексея и все мои соображения. Соображения-то можешь особенно не читать, а карту береги. Она — наше единственное доказательство.

— А сам Алексей что?

— Алексей — Алексеем, а карта — картой. Про Алексея уже сказали, что он сумасшедший, хотя, когда это дело выплывет на свет Божий, свидетелем он, конечно, будет бесценным. Но карту спрячь и не показывай никому.

— Хорошо. — Максим усмехнулся. — А пушка?

— Пушку я у одного из хлопчиков Сулимо одолжил. Хорошее оружие. Приметное. По нему можно кое-что разузнать. Потом займемся. А пока спрячь все это добро поглубже.

— Ясно.

У здания городской библиотеки Паша притормозил.

Проскурин выскочил из машины и, наклонившись к переднему окошку, сказал Максиму:

— Ты вот что, полковник. Не скажу, что очень боюсь, а так, на всякий случай, съезди в третью больницу, где мы утром встречались. Травматология, четвертый этаж, двенадцатый бокс. Алексей там лежит. Скажи, что я тебя прислал. Сними с него официальные показания, обязательно врача заставь подписать, что, мол, больной находился в здравом уме и твердой памяти. Ну, в общем, все такое, сам знаешь.

— Хорошо, понял. — Максим улыбнулся. Проскурин иногда разговаривал с ним как с новичком.

— Все, ладушки. Я пока здесь в газетах пороюсь, думаю, часика через три-четыре буду. Бывай, полковник. — Проскурин повернулся и взбежал по ступеням библиотеки.

Водитель проводил его взглядом и покачал головой.

Максим заметил этот жест, усмехнулся и сказал:

— Но малый дельный.

Паша философски пожал плечами: