Совсем молоденькая лаборантка, рыженькая и веснушчатая, с трудом волокла огромную бутыль с дистиллированной водой, осторожно огибая разбросанные там и сям кучи строительного мусора.

— Спирт?! — рявкнул ей прямо в ухо кто-то из доминошников, едва она поравнялась с беседкой.

— Ой, — жалобно пискнула девчушка, выронив с перепугу бутыль.

Емкость ляпнулась о некстати подвернувшийся кирпич и чудом не разбилась. Беседка так и зашлась от хохота.

— Что вы ржете, жеребцы, — раздался с крыльца инфекционного корпуса знакомый голос. — Помогите лучше ребенку воды донести.

Невзрачный Веркин обожатель, оказывается, был моралистом, но сам почему-то перетаскивать тяжести своим подчиненным не помогал.

— Очнулся ваш приятель, — придав лицу торжественное выражение, изрек лысый доктор, пожимая руки мне с Вячиком.

Верку он, сволочь, клюнул губами в висок.

— Можно с ним поговорить? — оттер я лысого от Верки.

— Он еще очень слаб, но пять минут я вам разрешаю.

— Вера, дуй в магазин, купи там чего-нибудь вкусного. Фруктов, соков, не мне тебя учить, — подал Вячик ей свой бумажник.

Верка понеслась на Беговую, а нас обрядили в застиранные халаты и проводили в Володин бокс.

Вид шефа меня не обрадовал. Краше в гроб кладут. Зато Володя, завидев нас, растянул посиневшие губы в улыбке. Вячик потрепал его дружески по щеке и искательно обратился к Викентию Павловичу:

— Можно нам наедине поговорить?

Тот саркастически хмыкнул, но удалился.

— Вовчик, ты говорить можешь? Что с тобой произошло, помнишь? — Вячик присел на стул и взял Володю за руку.

— Урывками, — поморщился от боли Володя, пытаясь сесть.

— Лежи, не дергайся. Расскажи, что в банях Краснопресненских произошло.

— В банях? Ах да, мы же из пивной купаться поехали. Дракон предложил, ну я и клюнул. Думал, подопьет, разговорится, тут я его и прихвачу. — Володя говорил очень медленно, с трудом выталкивая каждое слово.

— А дальше что?