Широкие ворота склада были закрыты. Ворота в ограде были закрыты. Рядом с ними дежурили двое охранников. Даже с расстояния в двести ярдов в бинокль были видны их бдительные взгляды и настороженность движений. Эти охранники действительно несли службу. Какое-то время я следил за ними. Они расхаживали вдоль ограды, но больше ничего не происходило. Тогда я перенес свое внимание на шоссе. Стал ждать грузовик, направляющийся на четвертый склад.

Ждать пришлось долго. Коротая время, я стал петь. Перебрал все известные мне варианты «Смятения души». Эту песню исполняют абсолютно все. Она считается народной. Никто не знает ее автора. Никто не знает, откуда она появилась. Возможно, пришла из дельты Миссисипи. Это песня для тех, кто не может сидеть на месте. Хотя, быть может, так было бы лучше. Для таких, как я. Я провел в Маргрейве почти целую неделю. Так долго по своей воле я еще нигде не задерживался. Наверное, я останусь здесь навсегда. Вместе с Роско, потому что нам вдвоем очень хорошо. Я уже начинал представлять будущее рядом с ней. Оно мне нравилось.

Но возникнут кое-какие проблемы. Когда поток грязных денег Клинера иссякнет, Маргрейв развалится. Оставаться будет негде. Мне снова придется кочевать. Как пелось в той песне, что звучала у меня в голове. Народная песня. Написанная словно про меня. В глубине души я считал, что ее сочинил Слепой Блейк. Ему пришлось побродить по свету. Он проходил по этому самому месту, только тогда вместо бетонных опор здесь стояли раскидистые деревья. Шестьдесят лет назад Слепой Блейк шел по дороге, за которой я сейчас наблюдал, и, возможно, пел песню, которую я сейчас пел.

Эту старинную песню пели мы с Джо. Так мы шутили над кочевой армейской жизнью нашей семьи. Мы вылезали из транспортного самолета неизвестно где и приезжали в пустой барак. И через двадцать минут начинали петь эту песню. Как будто мы уже успели здесь пожить и были готовы снова тронуться в путь. Я прислонился к бетонной опоре и пел эту песню, за себя и за брата.

Мне потребовалось тридцать пять минут, чтобы исполнить все вариации, один раз за себя и один раз за Джо. За это время на склады приехало с полдюжины машин. Все местные. Запыленные грузовики с номерами Джорджии. Ничего покрытого грязью дальних странствий. Ничего, направляющегося к четвертому складу в глубине. Я негромко пел в течение тридцати пяти минут и так и не получил никакой информации.

Но зато мне достались аплодисменты. Допев последний вариант, я услышал насмешливые хлопки, доносящиеся из полумрака за спиной. Обернувшись, я всмотрелся в темноту. Хлопки затихли, и я услышал шаркающие звуки. Разглядел смутный силуэт приближающегося ползком мужчины. Силуэт приобрел конкретные очертания. Бродяга. Длинные спутанные волосы, несколько слоев надетой друг на друга одежды. Глаза, ярко горящие на сморщенном грязном лице. Бродяга остановился в некотором отдалении от меня.