— Петлю.
Франц не отреагировал на слова офицера.
— Петлю!
— Это… не правильно…
Услышав это, Генрих погрузил свободную руку на плечо солдата.
— Она пыталась меня убить, а могла убить и тебя, и любого из нас. Ты сам знаешь, какие
Знакомый тон и оскорбление «животные» промелькнули в голове обоих солдат.
Услышав эти мрачные слова, сказанные безжизненным, почти мёртвым голосом, Франц нервно всхлипнул. Трясущимися руками он завязал петлю из свисающего конца верёвки.
Проверив прочность узла, Генрих просунул голову маленькой девочки в петлю и затянул свободные концы, чтобы верёвка обхватила хрупкую шею. Сзади себя юноша слышал тяжелое дыхание водителя. Генрих понимал, что дальнейшей картины его солдат морально не выдержит, и отправил его обратно в машину. Франц развернулся и медленно начал уходить, параллельно говоря себе, что всё это сон; он всё ещё надеялся очнуться в кровати. На половине пути, позади него раздался скрип натянутой верёвки и громкий хруст, будто сломанных веток. Игнорируя всё и надеясь, что ему показалось, Франц продолжал путь. Каждый его шаг становился всё тяжелее и тяжелее. Сев в машину, водитель пытался не поднимать взгляд в сторону старого дерева.
Закончив с размещением «послания», Генрих достал из своей кобуры пистолет и трижды выстрелил в небо, надеясь разбудить всех спящих жителей. Постепенно недалеко от него начали разносится звуки: от скрипа кроватей и полов до недовольных и напуганных речей. В некоторых окнах появлялся слабый свет; когда на улицу вышли сонные и недоумевающие люди и увидели ужасную картину, что появилась у них на пороге, то замерли, словно статуи. Генрих начал своё финальное выступление.
«Посмотрите до чего вы дошли — сделали из маленькой девочки убийцу! Уничтожили её будущее, убили её родителей! Кто вы после этого?! Я пытался оставить вас в покое, но теперь знайте — кто ко мне придёт, тот не вернётся!» — кричал Генрих, осматривая шокированные лица. Несмотря на то, что своими словами он хотел запугать людей ещё сильнее, он всё же осознавал, что визуальная картина, — создателем которой он стал, — привела к большему эффекту. Они больше с ужасом смотрели на дерево, нежели вслушивались в слова солдата. По завершению демонстрации своих возможностей и намерений, Генрих сел в машину, и вместе с Францом они отправились назад в Норденхайн. Вернувшись, юноша забрал себе кинжал и спрятал его в нагрудном кармане плаща, желая не повторять очередную ошибку, он решил хранить это оружие у себя.
Узоры на потолке всё сильнее напоминали дивные фантазии о кровавой драке с жителями Фюссена. Предположив это видение как знак, он обезоружил доспех в углу комнаты и положил меч рядом с кроватью.