Я потряс головой. Понимая, что капитан Фицджеймс может счесть, и наверняка сочтет, меня за полного дурака, услышав следующий мой вопрос, я все же спросил:

– Но почему вельботы можно тащить по льду, а остальные лодки нельзя, капитан?

Капитан ответил без тени раздражения в голосе:

– Вы видите у них руль, доктор?

Я посмотрел в один и другой конец вельбота, но никакого руля не увидел. О чем и сообщил капитану.

– Вот именно, – сказал он. – У вельбота плоский киль и нет руля. Судном управляет гребец на корме.

– Это хорошо? – спросил я.

– Да, если вам нужна легкая, прочная лодка с плоским килем и без руля, который непременно сломается при волочении по льду, – сказал капитан Фицджеймс. – Вельбот легче всего тащить по льду, несмотря на то что он длиной тридцать футов и вмещает до дюжины человек вместе с изрядным количеством припасов.

Я кивнул, как если бы все понял. Я и правда почти все понял – но я страшно устал.

– Видите, какая у вельбота мачта, доктор?

Я снова посмотрел. И снова не понял, что именно должен увидеть. В чем и признался.

– У вельбота одна-единственная разборная мачта, – сказал капитан. – Сейчас она лежит под парусиной, натянутой на планшири.

– Я заметил, что все лодки покрыты парусиной и досками, – отозвался я, чтобы показать, что я не совсем уж ненаблюдательный. – Это для того, чтобы защитить их от снега?

Фицджеймс зажигал трубку. Табак у него уже давно кончился. Я не хотел знать, чем он теперь ее набивает.

– Для того, чтобы под ними могли укрыться команды всех восемнадцати лодок, даже если в конечном счете мы возьмем с собой всего десять, – негромко сказал он.

Большинство людей в лагере уже спали. Замерзшие часовые, притопывая ногами, расхаживали взад-вперед сразу за пределами освещенного фонарем пространства.

– Мы будем прятаться под парусиной, когда пойдем по чистой воде к устью реки Бак? – спросил я.

Мне никогда не представлялось, как мы сидим на корточках под парусиной и настилом из досок. Я всегда воображал, как мы весело гребем при ярком солнечном свете.

– Возможно, мы не пойдем на лодках по реке, – сказал Фицджеймс, попыхивая трубкой, набитой чем-то похожим на сухие человеческие экскременты. – Если летом во́ды вдоль берега освободятся от льда, капитан Крозье примет решение плыть морем.

– До самой Аляски и Санкт-Петербурга? – спросил я.