Лейтенант рассматривал шестерых мужчин, пытаясь понять, кто у них главный, но определить это по виду представлялось затруднительным. Помимо старика и мальчика, среди эскимосов выделялся только один: самый старший мужчина, с непокрытой головой, обхваченной затейливой головной повязкой из белой оленьей шкуры, с тонким поясным ремнем, увешанным странными вещицами, и с каким-то мешочком, висящим на шее. Однако мешочек не был простым амулетом вроде каменной фигурки белого медведя, какую носила на груди леди Безмолвная.

«Безмолвная, как жаль, что тебя здесь нет», – подумал Джон Ирвинг.

– Приветствую вас, – сказал он. Потом похлопал себя по груди рукой в рукавице. – Лейтенант Джон Ирвинг с британского корабля «Террор».

Мужчины коротко переговорили друг с другом приглушенными голосами. Ирвинг расслышал слова вроде «каблуна», «каавак» и «миагорток», но, разумеется, не имел ни малейшего понятия, что они означают.

Старший мужчина, с непокрытой головой, поясным ремнем и мешочком на шее, указал пальцем на Ирвинга и сказал:

– Пиификсаак!

Несколько мужчин помоложе отрицательно потрясли головой. Если эскимос употребил применительно к нему бранное слово, Ирвинг надеялся, что они выражают свое несогласие с товарищем.

– Джон Ирвинг, – повторил он, снова дотрагиваясь до своей груди.

– Сиксам иеа? – сказал мужчина, стоявший напротив него. – Суингне!

Ирвинг мог только кивнуть на это. Он снова прикоснулся к своей груди. «Ирвинг». Потом указал рукой на грудь мужчины, с вопросительным видом.

Мужчина пристально смотрел на него из-под опушенного капюшона.

В отчаянии лейтенант указал на первого пса в упряжи, который по-прежнему лаял и рычал, удерживаемый стариком, немилосердно лупившим его палкой.

– Собака, – сказал Ирвинг. – Собака.

Эскимос, стоявший ближе всех к Ирвингу, рассмеялся.

– Киммик, – отчетливо произнес он, тоже указывая на пса. – Тунок. – Мужчина потряс головой и хихикнул.

Ирвинг, хотя и дрожавший от холода, почувствовал тепло, разлившееся в груди. Он чего-то достиг. Для обозначения лохматого пса эскимосы использовали либо слово «киммик», либо слово «тунок», либо оба. Он указал на сани.

– Сани, – твердо заявил он.

Десять эскимосов уставились на него. Юная женщина прикрыла лицо руками в рукавицах. У старухи отвисла челюсть, и Ирвинг увидел во рту у нее один зуб.

– Сани, – повторил он.

Шесть мужчин, стоявшие впереди, переглянулись. Наконец эскимос, выступавший в роли собеседника Ирвинга, сказал: