– Я понял, – сказал Гудсир. – Но все мои последующие действия обусловлены клятвой Гиппократа. – Он извлек из сумки пузырек с мерной ложкой и налил в нее немного жидкого морфина. – Выпейте это, – обратился он к верзиле.

– Спасибо, доктор, – прогудел Магнус Мэнсон. Он заглотил лекарство.

– Корнелиус! – крикнул Томпсон, указывая рукой.

Крозье исчез. Кровавая полоса тянулась к серакам.

– Ох, черт, – со вздохом сказал помощник конопатчика. – Этот козел доставляет больше хлопот, чем заслуживает. Дики, ты перезарядил ружье?

– Так точно, – откликнулся Эйлмор, поднимая дробовик.

– Томпсон, возьми запасной дробовик, что я принес, и оставайся здесь с Магнусом и врачом. Если добрый доктор сделает что-нибудь, что тебе не понравится, – хотя бы пернет без спроса, – отстрели ему яйца.

Томпсон кивнул. Голдинг хихикнул. Хикки со своим пистолетом и вооруженные дробовиками Голдинг с Эйлмором медленно пересекли залитое лунным светом открытое пространство, а потом, двигаясь гуськом, осторожно вступили в лес сераков, отбрасывающих густые тени.

– Может статься, здесь его будет трудно найти, – прошептал Эйлмор, когда они вступили в искрещенный черными тенями и полосами лунного света ледяной лес.

– Я так не думаю, – сказал Хикки, указывая на широкий кровавый след, который тянулся прямо вперед между ледяными башнями подобием азбуки Морзе.

– У него остался маленький пистолет, – прошептал Эйлмор, крадучись переходя от серака к сераку.

– Насрать на него и насрать на его пистолетик, – сказал Хикки, широко шагая прямо вперед, немного поскальзываясь на льду и крови.

Голдинг громко фыркнул.

– Насрать на него и насрать на его пистолетик, – нараспев повторил он и снова захихикал.

Кровавый след обрывался сорока футами дальше, у края черной полыньи. Хикки бросился вперед и уставился вниз, где горизонтальные красные полосы превращались в вертикальные, тянущиеся вниз по отвесной восьмифутовой стенке ледяной плиты.

– Пропади все пропадом, к чертям собачьим! – проорал Хикки, расхаживая взад-вперед. – Я хотел напоследок пустить пулю в физиономию великого капитана, глядя ему в глаза. Черт бы его побрал! Он лишил меня такого удовольствия.

– Гляньте, мистер Хикки, сэр, – хихикнул Голдинг.

Он показал пальцем на предмет, похожий на человеческое тело, плавающее лицом вниз в темной воде.

– Это всего лишь поганая шинель, – сказал Эйлмор, осторожно выступая из тени со вскинутым дробовиком.

– Всего лишь поганая шинель, – повторил Роберт Голдинг.